Жажда жизни
Шрифт:
Глава тринадцатая
Я ТОЛЬКО ВЫШЕЛ ИЗ ДУША, как услышал звонок вперемешку с долблением по входной двери.
Схватив пару пижамных штанов, я быстро натягиваю
— Ладно. Иду я. Иду! — кричу я тому, кто беспрерывно молотит по двери и не оставляет звонок.
Смотрю в глазок, чтобы увидеть, кто это.
Индия. И она не выглядит счастливой.
Черт. Карт, должно быть, доставили сегодня.
В мыслях проносится бывший пару дней назад разговор с Карриком.
— Райан, мне нужно купить карт. Какое место лучше?
— Зачем? Думаешь сделать шаг назад в карьере?
— Смешно. Это не для меня.
— А для кого?
— Для друга.
— Этот друг совершенно случайно не один психотерапевт, которого мы оба знаем?
— Следишь за мной, Райан?
Он смеется.
— Не нужно быть гением, чтобы понять это. Докторша говорит нам, что у нее есть одержимый Формулой-1 ребенок. Ты отводишь его посмотреть гонки по картингу. На следующий день я получаю звонок, во время которого ты спрашиваешь меня, где лучше всего купить карт. Слушай, а вообще-то, тут нужно быть гением. Черт подери, да я хорош в подобных вещах.
— Ты придурок.
— Привлекательный придурок. Заметь.
— Ты уродливый ублюдок. А теперь скажи мне, где достать гребаный карт.
— Слушай, если серьезно, уверен, что купить ее ребенку карт хорошая идея? Может, ты и хочешь ее трахнуть, но она твой психотерапевт. И это экстравагантный подарок.
— Я покупаю его не ей, а Джетту. И подарок совсем не экстравагантный.
— Сказал как настоящий ребенок богачей. Поверь мне, женщине ничто так не говорит «я хочу тебя трахнуть», как покупка ее ребенку карта стоимостью три штуки баксов.
— Слушай, ты поможешь достать мне карт или нет?
— Ты же знаешь, что помогу. Только с одним условием: можно я буду там во время доставки, чтобы увидеть ее реакцию?
Да, покупка карта — не лучшая идея.
Ненавижу, мать его, когда Райан прав.
Хотя прямо сейчас не могу признать, что был неправ. Мне придется идти до конца.
Собираясь с силами, я отпираю и отворяю
Боже, она выглядит великолепно. Ее щеки раскраснелись от холода. Легкий ветер задувает ее волосы так, что они хлещут ее по лицу. Она рукой убирает их назад.
Ее взгляд немедленно падает на мою нагую грудь. Зрачки расширяются, а глаза наполнены совершенно очевидной похотью.
Она хочет меня.
Мне приходится скрывать ухмылку, которая так и рвется наружу.
— Ты мокрый, — говорит она с придыханием.
Ну, я вроде как надеюсь, что и ты, детка, тоже, и именно потому ты здесь.
— Я был в душе.
— Ох. Ну да… — Ее взгляд все еще сосредоточен на моей груди.
И даже если бы я был счастлив позволить ей пялиться на меня хоть весь день, мне нужно знать, пришла ли она сюда из-за покупки карта или потому, что случилось какое-то чудо, и она хочет поблагодарить меня.
Я правда-правда надеюсь на второй вариант.
— Индия, я тебе зачем-то был нужен?
Кажется, она приходит в чувство.
— О, да, был… то есть до сих пор нужен! — Она поднимает глаза, чтобы посмотреть на меня, и похоть исчезает, чтобы на замену ей явились ярость и гнев. — Что это значит? — Она тычет мне в лицо какими-то бумагами.
Когда она в ярости, то выглядит еще красивее.
— Что значит что? — спрашиваю я, забирая бумаги и просматривая их.
Документы о доставке карта.
— Карт, Леандро. Зачем ты купил моему сыну карт?
Началось…
— Потому что Джетт сказал, что хочет в этот спорт. Обладание собственным картом сильно упростит задачу.
Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
— Разве ты не видишь, как дико неуместно покупать моему сыну карт?
Я скрещиваю руки на груди.
— Нет. Я на самом деле не вижу здесь проблемы.
— Не видишь проблемы? — визжит она, сильно жестикулируя. — Я твой гребаный психотерапевт! Вот в чем проблема!
Я оглядываюсь вокруг, проверяя, чтобы никто ничего не слышал. Не хватало мне только распространения подробностей моей личной жизни.
— Понятно, что ты в бешенстве, но я бы предпочел, чтобы ты не орала о моей жизни на улице. — Мой голос низкий и озлобленный. Теперь я вышел из себя.
На ее лице мелькает выражение вины.
— Мне не стоило говорить этого… я… прости. — Она кажется кающейся.
— Заходи. Поговорим там. — Я отхожу в сторону, пропуская ее, и закрываю за ней дверь.
Теперь мы лицом к лицу в моей едва освещенной прихожей. Она прижимается к стене, руки скрещены на груди, я же прислоняюсь к противоположной стене.
— Слушай, я знаю, ты пытаешься сделать приятное, Леандро… но я твой психотерапевт. И было бы неправильно принимать твой подарок.
Уверен, часть ее гнева испарилась, но другая его половина все еще в ней, кипит под ее распаленной кожей.
Отчасти, мне снова хочется разозлить ее. Мне нравится гневающаяся Индия. Тогда она сексуальна, как сам ад.