Жажда
Шрифт:
– А он что здесь делает? – вопрос вырывается против воли.
– Выполняет роль боксерской груши для Захара.
Меня передергивает от воспоминаний о том, как Соколовский пытался надеть свой кулон на мою шею. Я накрываю горло ладонью. Безотчетный жест.
Парень оказывается в отсеке, где ему нужно пройти от одного конца до другого по туго натянутому канату. Он начинает путь хорошо, отлично держит баланс, но перед финишем срывается вниз, летит с приличной высоты и приземляется на сетку, что возникает точно из ниоткуда. Соколовский сердито молотит кулаками по воздуху,
– Неудачник, - фыркает Джокер. – Даже грушей побыть не успел.
Захар и Демид встречаются. Сначала я радуюсь, а потом осознаю, что им придется соперничать. Парни быстро проходят полосу препятствий, помогают друг другу, пока это возможно. Они приближаются к главному сектору лабиринта. Остальные идут за ними по пятам.
Меньше игроков. Задания труднее.
Новый сектор представляет собою пещеру со множеством ловушек. Похоже на компьютерную игру, только тут все происходит по-настоящему. Свет мелькает. Музыка набирает обороты, становится гораздо мрачнее. Раздается заунывный грохот барабанов. Неизвестно откуда вылетают сияющие металлические клинки. Стрелы. Дротики. Гигантские лезвия. Земля разверзается – и несколько парней отправляются вниз. Ребята едва успевают увернуться, приходится проявить всю ловкость, чтобы продвинуться вперед и не завалить задание.
Здесь друзья и разделяются. Большинство студентов проваливаются. Остальные застывают, вжавшись в стену, боятся двинуться дальше.
Наступает момент, когда вперед может пройти только один человек. Другой должен подстраховать. Хитрый механизм не позволит действовать иначе. Самому тут не справиться. Расчет на то, что каждый хочет одержать победу, никто никому не поможет, а значит и не выиграет.
Громадные иглы клацают, точно клыки в звериной челюсти. Появляются и пропадают. Все происходит слишком быстро. Между этими зубьями не выйдет проскочить. Их можно удержать давлением на рычаг, но тогда одному парню придется добровольно выйти из игры.
Леднов наваливается на массивный прут всем телом. Иглы моментально прячутся, проход становится безопасным.
– Делай, что хочешь, но возьми победу! – выдает Демид.
Захар ограничивается коротким кивком и выбирается из пещеры. Он перемещается в новый отсек лабиринта, который открывается прямо сейчас. Единственный игрок. Последняя комната перед центральным сектором. Финал близок.
– Боже, - срывается с моих губ потрясенный возглас.
На Арене появляются здоровенные тигры. Надежда на эффектную компьютерную графику тает практически моментально. Звери рычат, распахивают жуткие пасти, приближаются к Захару.
– Они что, - сглатываю. – Настоящие?
– Думаешь, мой брат испугается этих котят?
Дрожь охватывает тело.
– Не заморачивайся, - Джокер сжимает мои заледеневшие ладони. – У нашего отчима похожие киски по клеткам торчат. Захар с детства с ними возился. Значит, и здесь разберется.
Я ничего не говорю. Поглощена чудовищной картиной. Воображение рисует кровавые сцены, и я проклинаю свою богатую
Захар застывает на месте. Тигры обступают его со всех сторон, оскаливаются и обнюхивают. Животные внушают дикий ужас. Музыка затихает. Зрители на трибунах замолкают.
Я даже дышать боюсь.
Самый крупный из этих опасных зверей как будто прищуривается и бросается вперед. Атакует. Хотя нет. Еще нет. Он просто ставит здоровенные лапы на плечи парня, тыкается мордой ему в лицо и урчит.
Черт побери. Да, это действительно происходит.
Тигр не торопится рвать добычу на куски. Захар здесь явно не жертва, а желанный товарищ. Парень спокойно треплет его за ухом.
Остальные звери тоже начинают ластиться, трутся о ноги, валяются на полу и перекатываются, располагаются довольно вальяжно.
Трибуны взрываются оглушительными воплями и аплодисментами. Зрители отходят от шока и приходят в искренний восторг.
– Может, ему дрессировщиком стать? – насмешливо интересуется Джокер. – Я вижу, эти киски от него тащатся.
– Как такое возможно? – роняю пораженно.
– Ставлю на то, что там одни девчонки, пацаны от Захара бесятся, сразу чуют конкурента, а вот девчонки плавятся, даже такие, пушистые и клыкастые. Хм, конечно, есть еще вариант.
– Какой?
– А ты зацени довольную рожу нашего ректора.
– И что?
– Ну он по ходу в курсе откуда этот зверинец сюда пригнали.
Ректор и правда выглядит довольным, широко ухмыляется, но я быстро перевожу взгляд обратно на Захара. Все не может быть так просто, да? Я решаю разобраться в загадочных намеках Джокера потом и наблюдаю за единственным игроком, который остался на поле.
Захар переходит в центральный сектор. Оказывается в самом центре лабиринта. И свет гаснет. Арена погружается во тьму. Только пронзительная музыка рвет душу на части. Надрывные биты сливаются с металлическим скрежетом. Впечатление, будто запускается старый механизм. Ржавый. Давно заброшенный и вышедший из строя.
Тревога бьет ключом, переполняет изнутри.
Когда пространство опять заливает приглушенный свет, мое горло сдавливает стальной обруч. Кислород покидает легкие, а льдистые мурашки стремительно расползаются под взмокшей кожей.
Открывшаяся взгляду комната полностью залита кровью. Цепенящее зрелище. Пол, стены, потолок. Абсолютно все заляпано багровым. Уродливые узоры покрывают каждый сантиметр, не оставляя вокруг никакого другого цвета кроме этого, до жути мрачного и будоражащего красного.
Это же просто краска. Просто краска. Да?
Я не хочу знать настоящий ответ. К собственному ужасу различаю вокруг какие-то непонятные ошметки. Выглядит это словно… куски плоти?
Меня тошнит. Желудок болезненно сжимается.
Свет становится чуть ярче. И я понимаю, что увиденное в первые секунды еще не самое страшное. В центре комнаты возвышается странный механизм. Похоже на пыточный агрегат. На ум приходят учебники по истории, главы про инквизицию, про чудовищные средневековые экзекуции. Тут не то дыба, не то колесо. А может, нечто, о чем я прежде не слышала и слышать не желаю.