Жажда
Шрифт:
— У него проблемы с общением, — хмыкнула бабушка, отвечая на мои мысли. — Не смотри на меня так, Мартуся, я не виновата, что суженый твой язык глотает каждый раз, когда тебя видит и вся кровь у него приливает совершенно не к мозгу.
— Бабушка!
Баба Стася только хихикнула, перебрасывая длинную седую косу с плеча за спину. А меня пробил новый залп любопытства. Вот же именно тот человек, который сможет удовлетворить мои пробелы в информации! Уж бабушка от меня ничего скрывать не станет!
— Буля, ты мне расскажешь о знающих?
Она кивнула и пододвинула ко мне миску
— Ты подкрепись пока и слушай. Расскажу, дитятко мое ненаглядное, как не рассказать?
Как только я откусила первый кусочек, бабушка заговорила:
— Знающие — те, кому дано видеть скрытое, внученька. Будь то воля Всевышнего или помыслы человеческие. Не всегда и не везде дар сможет сослужить тебе и людям хорошую службу. Ведь не ты, Мартуся, управляешь своими талантами, а Господь направляет их в нужное ему русло. А прежде, чем ты почувствуешь силу знающих, надо приручить дар, приласкать и воспитать его в себе, как дитя несмышленое. Терпеливо, не спеша и с любовью.
— Ты научишь меня, буля?
— Если на то воля Божья будет, то научу, — искренне улыбнулась она. — Куда ж ты без повадырской руки, Мартуся? Как котенок слепой тыкаешься, а сиську ухватить не можешь.
— Бабушка! — выпучила глаза я.
— Или как лягушка, что лапками брыкается, брыкается, а молоко в сметану сбить не может, ибо ритм нужный не выбрала. Любой дар в неумелых руках может превратиться во вред. Ты же не хочешь чинить зло, правда?
— Скажешь тоже! Конечно, нет.
— Тогда придется учиться. Поэтому не жди сиюминутного результата, пустое это. Чтобы освоить любой дар надо приложить немало усилий и труда. Только старанием и постоянством попыток можно добиться расположения дара. Запомни: то, что дается легко, также легко и уходит. За все в этом мире есть своя цена. Иногда платить приходится слишком дорого…
— Я буду стараться, бабушка, правда.
— Я знаю, милая. Когда освоишься, поймешь, чем именно хочешь заниматься: целительством, предречением, поиском или наставлением заблудших на путь истинный. У дара много граней и никто не скажет тебе, что именно откроется, как распустившийся бутон, только для тебя.
Баба Стася замолкла и только, когда ее рассказ был закончен я с удивлением поняла, что приговорила все пирожки под чистую, даже толком не заметив.
— Никогда так много не ела, — ворчливо пробормотала я под смешок бабушки. — Почему, как не приду, ты постоянно меня кормишь?
— Тебе нужны силы, деточка. И я их даю таким образом. Мартуся, ты не сможешь быть просто Потрошителем, сущность знающей, не даст полного обращения. Так что пока ты не готова управлять ею самостоятельно, а инициация не пройдена до конца, я утоляю твой голод, чтобы не случилось неприятностей.
— К-каких н-неприятностей? — заикаясь, спросила я, заранее страшась ответа.
— Всяко разных. Молодые Потрошители в свою первую жажду могут быть по-настоящему опасны, ведь еще не умеют управлять голодом.
— Но я ведь не Потрошитель? — путаясь в услышанном, решила уточнить еще раз.
— Потрошитель.
— Но ты же сказала…
— И знающая. Но во время прохождения инициации, пока сущности не примирятся
Тяжелый вздох сорвался с моих губ и утонул в неестественной тишине хижины.
— Я знаю, что это тяжело, милая, — тут же отозвалась бабушка. — Но ты должна пройти этот путь так же, как и прошли его до тебя, с достоинством и верой в лучшее. Если на то будет воля Всевышнего, каждую ночь я буду призывать тебя, чтобы передавать свои знания и опыт, пока ты полностью не будешь готова к самостоятельному управлению дарами. А теперь иди, дитятко мое золотое, пора просыпаться, солнце скоро взойдет.
Как по заказу окружавшая нас хижина стала выцветать, а бабушкино лицо перед глазами расплываться, терять фокус, только глаза — мудрые, знающие, наполненные пониманием и лаской, остались прежними.
— А что же мне делать теперь, буля? Как быть?
— Следуй за судьбой, — поспешила дать напутствие она, пока серая дымка полностью не перекрыла возможность ясно видеть, покачиваясь туманом перед моими глазами. — Куда бы она тебя не привела. И помни, Мартуся, слушайся сердца…
Глава 12
Я даже не сразу сообразила, что уже проснулась — туман по-прежнему продолжал плыть над головой. Присмотревшись, поняла, что это хмурое, запеленатое в сизые облака, небо.
В предрассветной дымке сквозь одеяло туч, выглядывающие куски темного неба, казались дырками от сыра.
Светало.
Солнечные лучи, как ножи, остро прорезали серость. Красный багрянец медленно расползался от горизонта, следуя за светилом. Невидимый художник провел кистью и полоска неба окрасилась в нежно-оранжевые и розоватые цвета, словно приноровившись цветастым шлейфом за солнцем. Еще мгновенье и плотное покрывало должно было сползти, обнажив яркое аквамариновое тело небосклона, но этого не случилось. Солнце скрылось за спинами туч, разбавляя их серость изнутри приглушенным оранжевым оттенком.
Блеклые цвета и хмурость неба полностью соответствовала моему нынешнему ощущению, точно вторила ему, подпитывая мрачным фоном.
Кое-как совладав со слабостью, что окатила меня мощной волной, сначала приподнялась на локтях, а потом села и… не смогла сдержать болезненный вздох. Каждая частичка тела ныла, а любое движение отдавалось в висках и затылке тупой болью. Стараясь хоть как-то унять внезапно посетившую меня мигрень, коснулась холодной ладонью лба, провела по волосам и застыла, застряв пальцами в спутанных прядях.
Хоть я и отлично помнила все события сна до мельчайших подробностей, но никак не ожидала, что действия, совершенные там, как-то отобразятся в реальности. Что ж… Сюрпризы не закончились. О моем заблуждении отчетливо говорили, торчавшие во все стороны, непослушные волосы, что я так безжалостно отрезала во сне.
Совсем не вовремя вспомнилось, как заботливо мама расчесывала меня перед сном, втирала в голову репейное масло, мыла голову специальным отваром из трав, а все для того, чтобы волосы были крепкими, густыми, живыми и блестящими, как черное золото. Иногда казалось, что мама любила мои волосы больше, чем меня, так пеклась о них.