Жаждущая против бесчувственного. Как стать счастливой!

Казакова Мария

Когда Дариан с каким-то особым нетерпением потребовал для нас лучшие комнаты, я одновременно почувствовала, что безумно устала, и отчего-то резко занервничала. Мне вдруг показалось, что он будто светится! Нет, ну, конечно, его золотые локоны, как и всегда, были бесподобны и не утратили блеска, но что-то было в его лице. Что-то живое, чувственное. Не стану отрицать, что это действие эликсира, но мне хотелось бы верить, что и я — виновница его «преображения».

Буквально взмыв по лестнице мы оказались в светлой, достаточно просторной комнате с кроватью, маленьким

столиком, двумя креслами и дверью, которая, по всей видимости, вела в ванную. Это все, что я успела рассмотреть, потому что в следующее мгновение со спины меня обхватили сильные руки, и я оказалась в капкане.

— Мммне нужно помыться, — предприняла я слабую попытку успокоить…хоть одного из нас, потому что его руки далеко не нежно сжимали меня. Я ощутила, как по моему телу пробежала волна жара и застыла где-то внутри, выжидая своего часа.

Я чувствовала, что гореть мне придется долго, мучительно сладко, но:

— Дар, мне правда надо, — вздрогнула я, когда его ладонь опустилась мне на грудь, а его губы мягко прикусили ушко.

И это он-то холодный?! Я сейчас сгорю!

— Сколько еще мы будем оттягивать неизбежное? — прозвучал голос искусителя, и его рука медленно поползла вниз.

Истома и слабый стон. Как не хочется сопротивляться, как хочется просто обхватить в ответ руками и раствориться. Раствориться в том чувстве, которое заполнило душу, которое заставляло меня идти за окаменелым, желать быть рядом, жаждать его внимания, его чувств…

Я сама не поняла, как перед самым моим носом хлопнула дверь, что отделяла спальную комнату от ванной. Теперь мы находились по разные стороны хрупкой деревянной двери, и ее ручка мелко тряслась.

— Не задерживайся, — услышала я глухой голос, от которого распирало грудную клетку. Дааа, холодная вода вряд ли отрезвит меня и удержит от ошибок, но надежда умирает последней.

***

Вы когда-нибудь понимали со всей ясностью, что нет выхода? Я сидела на краю лохани, завернувшись в большое, пушистое полотенце и гадала, как же мне поступить: утопиться или выскочить из ванной с криками: «НЕ СМЕЙ НА МЕНЯ СМОТРЕТЬ!» Я все же не отказала себе в удовольствии понежиться в горячей воде и забыть обо всем на свете на краткий миг, и поняла, что у меня нет сменной одежды, слишком поздно — когда старая подобно половым тряпкам валялась на полу. Хотя, я бы все равно не влезла бы в это платье снова, я ведь только отмылась! А выходить так как была — верх неприличия!

Дара за дверью слышно не было, и я в нерешительности переминалась с ноги на ногу, собирая всю волю и выдержку в кулак, а затем глубоко вздохнула, поплотнее завернулась в полотенце и шагнула в комнату, ища взглядом причину моих терзаний. Но окаменелого не было, зато на кровати красовался комплект женского нижнего белья и легкий летний сарафан желтого цвета с пышной юбкой. Примерка не заставила себя ждать, я спешила одеться до прихода Дара. Старалась не краснеть, воображая, как он раскладывает белье на кровати для меня, как касается ткани и, возможно, даже представляет его на мне…

Как ни странно, все пришлось в пору, и я

с замиранием сердца стояла перед большим зеркалом, которое тоже нашлось в комнате, и трезво оценивала свой внешний вид: средний рост, темные волосы, которые завивались на концах, раскосые, темно-синие глаза, пухлые губы, хрупкие на вид плечи, длинные ноги. Все не так плохо, верно? Только вот никакой уверенности в себе я не ощущала. Именно сейчас мне хотелось быть красивой, утонченной, прелестной. Для него. Для того, кто, оказывается, стоял все это время в коридоре, небрежно прислонившись к стене, и покорно ждал меня. Для того, кто одарил жадным, пылающим взглядом и тепло улыбнулся. Как хорошо, что он не может читать мои желания, потому что мне было бы ужасно стыдно признавать, что я хотела бы видеть такую улыбку на его губах, кажется, всю свою дальнейшую жизнь…

Через десять минут на столе нижнего этажа таверны стояло все что угодно и не угодно голодному и пустому желудку!

— Неужели это моя награда за терпение и упорство? — с блаженной улыбкой проглатывая очередной сочный кусочек, задала я риторический вопрос, но и на него нашелся ответ.

— Твоя награда будет намного слаще, Кия, — прошептал Дар мне на ушко, придвинувшись недопустимо близко.

Вилку я перехватила покрепче, чтобы случайно не выронить, потому что его слова звучали очень двусмысленно!

— Куда мы отправимся после? — перескочила я на нейтральную тему.

Дар пожал плечами, неотрывно следя за тем, как я накалываю на вилку кусочек вкуснейшей перепелки.

— Дар, перестань так пристально смотреть, — стушевалась я, под его пристальным взглядом. — Кусок в горло не лезет.

— Прости, — загадочно улыбнулся он. — Не могу не смотреть.

Изумрудные глаза смеялись. А я не знала, куда мне от них спрятаться. Не то чтобы я не хотела, чтобы он так на меня смотрел, но это было так непривычно, что я до сих пор позорно краснела.

— Я захватил для тебя кое что из Долины Ветров, — неожиданно сказал Дар, протягивая, неизвестно откуда взявшийся увесистый мешочек. И я бы никогда в жизни не догадалась, что внутри! А там были мои драгоценные камни, которые я столь бережно собирала в первой пещере. Они были у меня до нападения моров, наверное, я обронила их, когда Лайзек усыпил меня. И как же неистово забилось сердце, когда я поняла, что окаменелый собирал их специально для меня.

— Спасибо, — почти беззвучно промолвила я и нежно коснулась ладонью его щеки. А он, словно прирученный зверь, ластясь, обхватил мою руку своей и прижал крепче.

Неуклонно приближался вечер, а наверху нас ждала большая, мягкая постель, что пугала и манила, волновала и заставляла чувствовать покой.

— Эта ночь будет долгой, — заявил Дар.

— Безумной, — подсказала я.

— Ты не убежишь, — заверили меня.

— Ты не окаменеешь, — посмеялась в ответ я.

— Кия, — проникновенно произнес Дариан, обхватив мое лицо ладонями. — Сейчас и только сейчас мне плевать на второй камень.

Дыхание перехватило. Это звучало, пожалуй, лучше, чем признание в любви.