Желание
Шрифт:
— Это мастерская, — подняла я вверх один палец.
— Мастерская. — Макс напрягся.
Ура! Я почти напугала вампира!
— Сейчас утро. — Я подняла второй палец и для убедительности кивнула в сторону плотных штор.
— Позднее утро, — уточнил Макс. Ах, его вечная немецкая педантичность!
— Я люблю тебя. — Третий палец поднят.
— И я люблю тебя… — согласился Макс. Но я не дала ему договорить:
— Es klingelt! [5]
— Что? — отпрянул от меня Макс. Не уверена, что мой немецкий безупречен, но все же эту фразу я наверняка произношу
5
Звенит звонок (нем.).
— Вот видишь, никакого бреда нет, — победно развела я руками и придвинулась, чтобы вновь его обнять.
— Но… Маша!
— Ты говорил, что в жизни вампира важны детали. Но помолвка и свадьба сейчас не обязательны, чтобы люди были вместе. Причем вместе навсегда. Или… — Я смутилась. — Или невозможно?
Макс усмехнулся, лишая меня привилегии первой поставить его в тупик своими утверждениями. Осторожно взял меня за руку, развернул кисть ладонью вверх.
— Это мастерская, — загнул он мой указательный палец, и я невольно фыркнула. — Она полностью в твоем распоряжении. Раз уж наши отношения зашли так далеко. — Слово «так» он выделил особенно. Вскинул на меня глаза. — Verstehst du mich? [6] — Я его понимала. И очень хорошо. — День за окном или ночь, я всегда буду с тобой. — Второй палец опустился к ладошке. Затем Макс взял мой безымянный палец за кончик, покачал, словно раздумывая, опускать его к остальным или нужно еще какое-то доказательство, но тут же произнес: — И я люблю тебя. И я хочу тебя! — вдруг добавил он.
6
Ты меня понимаешь? (нем.)
Пальцы машинально сжались в кулак.
— Еще скажи, что ты специально устроил скандал, чтобы выманить меня из квартиры… — прошептала я. А румянец уже полз по моим щекам. Очень хорошо! Замечательно! Мне признались в любви, признались в самом сокровенном желании, а я сижу и от стыда и смущения не могу поднять глаза. На языке вертелось только ехидное замечание, что для вампира он проявляет слишком много эмоций, но сейчас оно было бы неуместно.
Макс встряхнул мою ладонь, заставляя кулак разжаться.
— То, что было раньше, не считается! — словно завершил он разговор.
Как? И все? Я что-то пропустила?
— Ты чего-то боишься?
Мой вопрос попал в точку. Макс отвел глаза.
— Нет, не боюсь, я готов контролировать себя. Но пока не знаю, насколько тебе это надо.
— Перестань думать за меня! — Мне следовало бы обидеться, но я была слишком уставшей, чтобы затевать ссору. Да и как можно ссориться со спокойным человеком? Никакого интереса! Ни тарелки в стену покидать, ни подушку кому-нибудь на голову опустить.
— Извини, не прав. — Макс снова взял мою руку. — Я настолько сжился с тобой, что начинаю тебя воспринимать как часть себя. Мне всегда кажется, что я поступаю верно, ведь так легко все просчитать, сделать как надо. Но с тобой мое «верно» почему-то не всегда срабатывает.
— Зато вместе у нас хорошо все получается. — Я устроилась головой на его коленях. — Хочу быть только с тобой.
— Для полного счастья
Макс провел рукой по моим волосам, задержал ладонь на лбу. Как же это было приятно… Так бы лежать и лежать и ни о чем не думать. Макс помолчал, играя прядью моих волос.
— Знаешь, откуда этот зверь? — кивнул он на шкуру медведя.
Вопрос был неожиданный. Я даже привстала, чтобы бросить взгляд на вздыбленный коричневый затылок медведя. Мы разве встречались? В зоопарке? Вроде бы знакомых медведей у меня не было.
— С Алтая, — предположила я, зная, что Макс любит эти горы.
Но он отрицательно покачал головой. Интересно было смотреть на него снизу вверх. Острый подбородок, мягкая линия шеи, тонкая граница носа.
— Из Германии. Точно такая же шкура лежала в прихожей моего дома в Берлине, когда я был человеком. В детстве я боялся оскаленных зубов зверя и специально бегал по ночам вниз — тренировал волю.
Я приподнялась, чтобы еще раз с уважением посмотреть на шкуру. Выходит, все предметы в мастерской находятся там не просто так.
— Воля сломалась первой? — Мне хотелось, чтобы он улыбнулся. Чтобы перестал пугать меня загадками.
— Я вырос, — совершенно серьезно произнес Макс. — И теперь медвежья шкура напоминает мне, что со всем можно справиться. Начиная с собственных страхов и заканчивая любой проблемой.
— Zusammen? [7] — усмехнулась я.
— Für immer, — привычно отозвался Макс.
7
Вместе? (нем.)
Я потянулась, чтобы поцеловать его, но он в последнее мгновение задержал меня.
— Разреши мне убедить твоих родителей, что с тобой все хорошо. Тебе надо уехать.
— В Москву? — Я села, подобрав ноги. Тело заныло, требуя немедленного покоя — чтобы я сейчас же легла и укуталась в одеяло, но пока рано.
— В Москву? — Макс поднял на меня глаза. Они были небесно-прозрачны. — Почему в Москву? Олег?
Я закрыла глаза. Зачем кивать, Макс и так обо всем догадался.
— Мне, как обычно, грозит опасность, — довольно хмыкнула я. Как все далеко и неважно, когда я здесь. Когда я не одна. — И опасность называется так — Смотрители.
— Я порву его на части! — зло рыкнул Макс.
— Олег сказал, что начинается охота на Катрин. Что это значит?
— Ничего не значит. Считай, что ее больше не существует. — Макс соединил ладони, переплел пальцы, как будто отгородился от меня заборчиком.
— Они ее найдут?
Макс на секунду замер, прислушиваясь к окружающей тишине.
— Катрин сама виновата. Хотела быть звездой — и стала ею. После вечеринки Эдгар ее приговорил. Не сегодня-завтра она будет у Смотрителей.
— Как жестоко!
Макс вскинул на меня глаза, мгновение смотрел, а потом стремительно приблизился, прошептал:
— Ты удивительная… Только ты можешь защищать вампиров. — Притянул меня к себе, усаживая на колени. — Не переживай, Катрин разберется сама. Две сотни лет ее кое-чему научили.
Катрин… Высокая, грациозная, с аккуратным красивым личиком. Да, она способна за себя постоять. Только когда против одного целая команда — это как-то неправильно.
— Но Смотрители и так собирались приехать, не Катрин их позвала.