Желанная
Шрифт:
Признание свекровь поражало откровенностью. В день своего попадания в тело Алианны я видела чашу на тумбе с ее стороны кровати. Яд? Возможно. Чаша была пуста. Значит, Алианна все выпила.
В некотором роде я умерла в момент перехода — утонула в колодце с морской водой. Так, может, Алианну постигла та же участь? В ту ночь она приняла яд Гунхильды, но прежде чем погибла, проткнула сердце Вила кинжалом.
Яд действовал, Алианна умерла, не успев убрать следы преступления, а я заняла внезапно освободившееся тело. Теперь ясно, куда делась «прежняя
— Все это время вы пытались оградить сыновей от меня, — прошептала я.
— Я не хотела пускать Тора в крепость из-за тебя, — сказала свекровь. — Знала, что он опять попадет под твое влияние. Так и случилось.
— Вот почему вы написали Давену, приглашая его вернуться! Дело не в смерти Вила, а в моей. Вы думали, что избавились от меня.
— Но богам было угодно, чтобы ты жила. Не знаю, за какие заслуги они благоволят тебе.
— Кто же покушался на Ивара? — растерялась я. — Если не вы и не Тор.
— Это мне неизвестно. Я полагала, виноват Тор. Но после твоего отъезда Давен признался, что Ивар сын Торвальда.
В истории о том, как Алианна рассорила старшего и младшего брата, все окончательно встало на свои места: Давен застукал Алианну за изменой Вилу, и она сделала все, чтобы он покинул крепость. Боялась, что деверь проговорится. Но, видимо, он успел намекнуть Вилу о похождениях жены. А, может, Вил сам все понял. Теперь уже без разницы.
— Вы скажете? — спросила о самом важном.
— Нет, — покачала головой Гунхильда. — Я не сделаю внука бастардом.
— Благодарю, — пробормотала я, борясь с комом в горле.
Свекровь лишь махнула рукой. На этой ноте мы с Гунхильдой расстались, но разговор многое прояснил, и я была рада, что он состоялся.
Едва Гунхильда ушла, я отпустила наемников передохнуть. Они заслужили небольшой перерыв, им еще всю ночь дежурить. На время я осталась под охраной Никласа. Он шел за мной след в след до спальни, но когда юноша попытался войти в комнату, я возразила.
— Что ты делаешь? — я встала на пороге.
— Вам небезопасно быть одной, миледи, — потеснив меня, Никлас шагнул в комнату. — Помните, что стало с вашим первым мужем? Вдруг те, кто его убил, придут за вами?
Вот это вряд ли. Но могут прийти другие. В этом он прав. И все же пускать Никласа в спальню неразумно. Это понимала даже я — современная женщина, привычная к более свободным нравам.
— Никлас, не спорь, — я уперла ладони в грудь юноши и надавила, пытаясь выставить его в коридор, но он не сдвинулся с места. — О себе я как-нибудь позабочусь сама.
— Нет, миледи, — он схватил меня за запястья. — Позвольте это сделать мне. Заботиться о вас — единственное мое желание.
Он поднес мою руку к губам и поцеловал. Это было не легкое прикосновение, а самый настоящий страстный поцелуй, если руку можно целовать страстно. Я ахнула. Это никуда не годится.
— Уходи, — я высвободила руки. — Немедленно.
— Со мной вы будете счастливы, как не были с ним. Умоляю, дайте
Мне стоило трудов удержаться и не влепить юноше пощечину. В конце концов, взрослая женщина здесь я, а он всего лишь мальчишка. Надо вести себя соответственно.
— Пойми, Никлас, я люблю своего мужа, — сказала спокойно и уверенно. — Чтобы между нами с Тором не происходило, я принадлежу ему и всегда буду принадлежать.
Был бы сейчас здесь Тор. Я говорила именно то, что он всегда хотел услышать. И эти слова не вызывали во мне неприязни, напротив они казались правильными.
— Как вам угодно, миледи, — Никлас горько усмехнулся. Разочарование будто состарило его на несколько лет. — Я буду снаружи, под дверью, чтобы никто не вошел.
С этими словами он покинул спальню, и я вздохнула с облегчением. Ни мгновения не сомневалась, что поступила верно. Никлас переболеет мной и найдет достойную девушку. Я всем сердцем на это надеялась.
В одном юноша был прав: защита мне необходима. Но место охраны в коридоре у двери, а не в спальне рядом с кроватью и уж тем более не на самой кровати.
Выпроводив Никласа, я легла, но спала плохо. Причина была не только в тревоге перед советом, но и в буре за окном. Ветер бился в стены с таким ожесточением, словно хотел сравнять крепость с землей. Волны с не меньшей яростью набрасывались на скалы. Если стихия не успокоится, месяц-другой и от дома Арвидов останутся обломки.
Встав с рассветом, я все утро репетировала свое выступление и вышла из комнаты лишь незадолго до совета. У дверей спальни стояли трое наемников Тора, а вот Никласа с ними не было. Я отыскала его в общем зале, куда спустилась на поздний завтрак. Юноша как раз общался с Давеном.
— Что здесь происходит? — приблизилась я к мужскому столу.
— Никлас рассказал, где прячется Торвальд, — заявил Давен. — За ним отправился отряд: арестовать и доставить в крепость.
Я перевела взгляд на юношу. Он склонил голову, избегая смотреть мне в глаза. Не думала, что он решится на подобное. Я едва сдержалась, чтобы не схватить со стола тарелку и не огреть ею Никласа по макушке. Не сделай он для меня так много хорошего, придушила бы.
— С чего все взяли, что Торвальд — предатель? — поинтересовалась я у Давена.
— Он бросил крепость в наихудшую пору. Сбежал, оставив людей на растерзание Владыке.
Всему виной любовь — подумала про себя. Но это, конечно, не оправдание.
— Не стоило утруждать воинов, — за моей спиной раздался до боли знакомый голос. — Я уже здесь.
Я едва не застонала в голос. Ну, зачем он пришел? Ведь знает, что ничего хорошего его здесь не ждет.
Я обернулась к мужу, мысленно ругая его на чем свет стоит. Он понял меня без слов и произнес:
— Ума не приложу, о чем я думал, отпуская тебя. Как будто затмение нашло. Но оно, слава богам, развеялось. Ты же не надеялась, что я позволю тебе сделать все в одиночку? — он улыбнулся совсем как мальчишка — дерзко, озорно.