Желай, Рапунцель
Шрифт:
Все – ради чудесного белокурого создания.
План съемок «нимф» требовалось переработать с учетом новых обстоятельств, а потому гендиректор Левин, не дожидаясь новостей по измененному графику, устроил рокировку и, предусмотрев возможности простоя в работе модели, пристроил Якова на съемки для интернет-каталогов. По сравнению с последним проектом рекламы украшений эта работенка походила на чих на гладкую поверхность воды. Но Глеб не пренебрегал случайными предложениями, по-прежнему придерживаясь кредо «успех начинается с малого». А еще, вероятно, не считал, что незапланированный отдых пойдет подопечному на пользу.
Морально
Глеб не вспоминал о вечере их совместного времяпровождения и за последние дни ни разу не переключился на темы, касающихся чего-то, помимо работы.
«Затаился», – тревожно постукивало в голове, но Даня старалась отогнать беспокойные мысли. Ей хотелось верить, что гендиректор вконец разочаровался в ней, как в особи женского пола, и успешно забыл о своем жутковатом обещании «быть серьезным». Они обедали вместе еще несколько раз, и Дане было приятно осознавать, что Глеб позволяет ей выбирать те кафе, в которых она способна заплатить за себя сама и без значительного ущерба общим семейным финансам. От него по-прежнему поступали предложения в стиле «могу ли я вас угостить?», мягко намекающие на то, что он не прочь оплатить ее счет за обед. Но в то же время и не настаивал, если получал отказ. А отказ от Дани Глеб получалпостоянно.
Во время одного из таких обеденных перерывов Даня поняла, что за обсуждением рабочих моментов в компании Левина ей намного спокойнее, чем в случае, если бы она продолжала выполнять обязанности в качестве менеджера при Якове.
Еще бы. После всего, что учудил Левицкий.
Жаль только, что передышка была временной. Верным помощником гендиректора был Дарий, а вовсе не Даня. Скоро ей придется вернуться и столкнуться с неизбежным.
После сцены на детской площадке Даня была сама не своя. Даже Агафья, не отличающаяся особой чуткостью, забеспокоилась. Весь вечер надоедала своим мельтешением, предлагая то супчик, то блинчики. И это с учетом того, что ни одного из этих блюд у нее при себе не было.
А ночью Дане приснился сон. Подробностей она не запомнила, но проснулась с четким осознанием, что сотворила в своих сновидениях нечто неприличное.
И там был Яков. Один элемент сложился с другим, и Даня, свалившись с постели, метнулась в ванную, чтобы нырнуть в ледяной душ.
«Лучше бы он был несовершеннолетним, – посетила ее безумная мысль. – Тогда бы меня серьезно сдерживал Уголовный кодекс».
Братья Шацкие чувствовали, что нервозность сестры повысилась в разы, поэтому старались лишний раз под ноги не лезть. С беседами по душам у них никогда не складывалось, что не мешало Гере и Лёле старательно написывать ей сообщения каждую свободную минутку. Причем содержание сообщений обычно было бредовым. Писали
«Словно боятся, что я сбегу», – отстраненно размышляла Даня, фотографируя дизайнерские разрезы на заднем кармане нежно-голубых брюк Фаниля, беспечно щебечущего с Петро, чтобы прикрепить к ответке братьям с надписью «Как будто Росомаха когтями прошелся».
Кира наоборот – не донимал ее перепиской. Однако каждый разговор после ужина начинался с предложения рассмотреть вакансию, которую он нашел, пошарившись в Интернете. Но все неизменно заканчивалось одним: Даня напоминала, что Кира в этом ничего не смыслит, а брат, ни капли не обидевшись, обещал, что поищет еще.
«Да они в ужасе. – Это было очевидно, но лишь для Дани. – И я в ужасе. Они не знают, что делать. И я – без понятия. Какой-то выбешивающий конец света».
– Ты готова, бамбинка? – Фаниль, хитро покусывая щедро обмазанные блеском губы, нетерпеливо притопнул каблуком.
– К чему? – насторожилась Даня.
– Агась, правильно опасаешься, – поддержал ее Петро. – С ним расслабляться вообще не советую.
Они расположились в одной из переговорных на верхнем этаже агентства. Гендиректор Левин покинул их минут десять назад – чтобы разобраться с какой-то местной проблемой. Кажется, Эмиль снова поссорился с Элей, и Эля ему наваляла.
– Увидеть платье! – Фаниль театрально раскинул руки, точно ведущий, объявляющий выход новоиспеченной звезды. – Стелла его уже закончила.
Даня смутно помнила девчушку с длинной челкой, которая представилась как ассистентка Стеллы – знакомой Фаниля. Не откладывая в долгий ящик, она с воистину реактивной скоростью сняла с Дани мерки, нащелкала пару фотографий, чтобы «неимоверно занятая» Стелла знала, с «каким материалом ей предстоит работать», а затем унеслась в закат. Похоже, знакомая Фаниля не сильно заморачивалась по поводу процедуры снятия мерок в отличие от него же, обожающего устраивать из этого целое шоу.
«Так быстро сшила. – Даня занервничала. – Хотя ничего удивительного. Мероприятие уже на носу, буквально через день…»
Это была вовсе не тревожность предвкушения, а всего лишь попытка настроиться на до жути смущающий разговор. Договоренность об оплате в рассрочку.
«Блин, только бы со стыда не сгореть».
Цену платья и работы ей еще не озвучивали, но Даня заранее приготовилась к худшему.
– Ну, давай, давай, давай, Петро! – поторапливал ассистента Фаниль. – Снимай чехол а-а-аккуратно.
– Погодите. – Когда оба посмотрели на нее, она сдержано поинтересовалась: – Меня интересует оплата…
– Ох, почему тебя интересуют такие мелочи? – Фаниль, возмущенный тем, что его прервали на середине наиинтереснейшего занятия, махнул Петро рукой, призывая продолжать.
– Но Стелла, думаю, желает получить деньги за работу, – усилила напор Даня.
– О чем ты, бамбинка? – Фаниль, засопев, сам схватился за молнию на чехле. Та заела. – Оплата уже получена.
– Получена? – Даня с трудом сглотнула. – Кто… Кто заплатил?