Железная дорога
Шрифт:
При последних словах у неё задрожали губы, и мне всё труднее было удерживать тон закалённой в штормах морской волчицы. Мне уже не хотелось подчёркивать, что выражение «мы устроили день развлечений» с Помпоновой стороны ничем не обосновано: всегда и всё устраивала одна Саша, он же никогда и пальцем не шевельнул.
Но при каждом более-менее подходящем случае я не упускала возможности гласно посомневаться в выборе подруги:
— Допустим, он изъявит желание заменить Жене отца. Ради тебя я готова предположить большее: что он станет-таки нежным и заботливым папашей. Но ответь — нет, не мне, себе: он тебе интересен? Как мужчина,
— Главное, чтобы он Женьку любил.
— И ты всю жизнь — всю жизнь, Саша! — будешь ему за это благодарна? Ты веришь в вечную благодарность? Из благодарности будешь жить с человеком, с которым тебе, может быть, и поговорить за вечерним чаем будет не о чем? Но даже если из любви к сыну ты вообще разучишься разговаривать, соображение, что, может быть, было бы лучше совсем без отца, чем с отцом, который фактом своего существования слишком низко натягивает потолок над головой ребёнка, поубавит в тебе благодарности. — Я знала, о чём говорила: как раз тогда переживала свой «четвёртый» период, и к тому времени уже ледниковый.
Развязка не в меру затянувшегося недоразумения с Помпоном наступила в самый неподходящий для Саши момент. Её мир, тёплый, обустроенный и предсказуемый, рухнул в один день. Сашины отец и брат погибли в автокатастрофе.
В то время я томилась в сибирской самоссылке. Между нашими городами не было прямого рейса, и я смогла прилететь только на вторые сутки после Сашиного звонка. На подругу было страшно смотреть. Ей, измученной, падающей с ног, приходилось заниматься оформлением скорбных документов, мрачные до невыносимости контакты с моргом тоже были на ней, она вела изнурительные переговоры с похоронными командами, которые лишь о том и заботились, чтобы слупить на человеческом горе побольше бабла. Даже от подготовки поминок она не была свободна. Сашина мать слегла сразу же после ужасного известия, по нескольку раз на дню к ней приезжала скорая, так что на её какое-либо участие в хлопотах рассчитывать не приходилось. Сестра Настя ещё добиралась из Америки — её мужу предложили интересную работу в тамошней лаборатории.
Родня и друзья, конечно, помогали изо всех сил, но почему-то в их действиях не получалось согласованности. Все Сашины помощники выглядели до крайности растерянными; мешая друг другу, они в избыточном количестве хаотично передвигались по дому. Складывалось впечатление, что ни у кого произошедшее не может уложиться в голове. Люди, на своём веку не раз хоронившие близких, не могли принять эти две смерти — слишком живыми оставались для всех Сашины родные, слишком неожиданно они ушли. Требовался координатор в подготовке похорон, и кроме Саши эту печальную миссию выполнять было некому.
Я готова была с пониманием отнестись к всеобщей бестолковости, но никак не могла проглотить того, что Помпона не было возле Саши.
— Его свалил грипп, — сказала подруга, не глядя в мою сторону.
Эта информация не удовлетворяла.
— Помпон возлежит на смертном одре? — спросила я как можно душевней.
— Только этого сейчас не хватает. Говорит, что у него под сорок жмёт. Ну, и куда он поедет с такой температурой? И зачем он тут такой нужен? — В Сашином голосе не ощущалось убедительности.
«Под тридцать шесть и шесть у него жмёт и даже зашкаливает», — не слишком доброжелательно
Сашины коллеги разделяли моё возмущение Помпоновым исчезновением. Притаскивая в дом коробки с продуктами и ящики со спиртным, они криво усмехались, при упоминании о Сашином бой-френде. Особенно негодовал дизайнер Саша, дружелюбный молодой человек лет тридцати, совпадавший с моей подругой не только именем, но и ориентацией: он тоже предпочитал мужчин. Красиво, как Рената Литвинова, выгибая перед собой ладонь, он говорил с её же голосовыми модуляциями:
— Я всегда твердил: Сашуля, ты красавица, ты умничка, ты стильная — ты крута, Сашуля. А кто он? — чмо на палочке, ушлёпок, ни рыба ни мясо. Оглянись вокруг, и увидишь, сколько классных мужиков неровно к тебе дышат. А она, как заладила: «добрый, добрый», так и не хотела ничего пересматривать. Ну и где он теперь, этот добрый?
Для начала я решила увезти Женьку из дома. До сих пор никому не пришло в голову это сделать, и ребёнок неприкаянно болтался под ногами у сбитых с толку взрослых. Твёрдо решив не поддаваться общему оцепенению, я рассчитала свой маршрут на предстоящий день по карте и до минут выверила время. После того, как я оставила Сашиного сына в спокойном месте под присмотром милой бабульки, мне надлежало двигать по поводу венков, потом нужно было заехать за фотографиями в траурных рамках, а напоследок я собиралась заехать в оранжерею за живыми цветами. Заминка произошла на втором этапе: я подоспела в бюро ритуальных услуг как раз к самому началу обеденного перерыва. Спустя секунду уже было понятно, как я проведу этот час.
Меня трудно назвать топографической кретинкой, но всё же странно, почему я ни капли не сомневалась, что непременно найду дом Помпона. Я была у него за компанию с Сашей только однажды, причём давно, и по пути совершенно не смотрела по сторонам. Слабо надеясь найти Сашиного бой-френда в предкоматозном состоянии — только это одно могло оправдать его в моих глазах — я позвонила в дверь квартиры.
— А Вовика нет дома, — сказала Помпонова мать, маленькая круглая женщина, появившаяся в дверном проёме. И тут же, узнав меня, спохватилась: — Он вышел подышать свежим воздухом в сквере. Понимаете, Вовик сильно ослаб во время болезни.
— На кладбище воздух ещё свежей. Мы можем завтра заехать за ним, сделаем крюк ради больного человека. Ваш сын собирается ехать на похороны? — Я удерживала вежливое интонирование.
— Знаете... Не помню вашего имени, к сожалению. Тоже Саша, кажется?
— Это неважно. Важно только то, что завтра ваш сын должен быть на похоронах. — Я с трудом узнавала собственный голос.
— Давно Вовику надо было сказать, а он всё не решался, жалел Сашу — у моего сына слишком доброе сердце, сейчас таким трудно приходится... всякая норовит... вот и дотянул.
— На что именно не решался ваш добросердечный сын?
— И скажу! У Вовика появилась другая девушка, и у них складываются серьёзные отношения.
— Но позвольте, насколько мне известно, ваш сын три недели назад вернулся из Испании, где они с Сашей премиленько проводили отпуск. Я своими глазами видела фотографии, сделанные во время той поездки. На них совсем не заметно, чтобы ваш сын тяготился отдыхом. Влюблённая парочка — и никаких лишних примесей.
— Тогда он ещё не познакомился с Таней. Это уже после Испании произошло. И что с того?