Железная команда
Шрифт:
Человек с красной лысиной взвился, словно босой ногой на пчелу наступил:
— На свалке я видел такие машины, туда-сюда! Песок за шестьдесят километров, самосвалы забрали, людей не хватает, а план давай?
— План давай, — невозмутимо подтвердил отец. — За срыв плана мы с тебя голову снимем.
Человек с красной лысиной здорово умел доводить людей. Всегда спокойный и выдержанный, отец через минуту уже горячился и кричал ничуть не меньше, чем прораб.
— Знаешь, располагайся тут, знакомься, — на ходу бросил он Никите, заталкивая
«Заклинатель змей»
Знакомься! С кем тут было знакомиться? Плотники в потемневших от пота майках стучали топорами, каменщики выкладывали стены какого-то серого здания, шоферы гнали куда-то свои грузовики. И никому не было дела до Никиты.
Пока он раздумывал, с кем же все-таки хотя бы обмолвиться словом, появился человек подходящего возраста, сразу обративший на себя внимание. Не свистя и в то же время словно бы посвистывая, он с непостижимой ловкостью на ходу перебрасывал в руках несколько монет. Голубые глаза мальчишки совершенно не смотрели на монеты, а все время проворно шныряли по сторонам.
Следом за этим удивительным целинником бежала не менее примечательная женщина в ярком, цветастом халате и с порядочной хворостиной в руке. Ее полную белую шею обтягивала желтая цепочка, на которой болтался выложенный гранеными стеклышками крестик.
— Лева, остановись… Лева, иди домой, — повторяла приметная женщина низким ровным голосом. — Слышишь?
Лева почему-то не хотел ни останавливаться, ни даже отвечать. Наоборот, оглянувшись, он прибавил шагу, впрочем, не переставая жонглировать монетами.
Женщина, запыхавшись, остановилась, со злостью помахала хворостиной и повернула обратно.
Белокурый целинник тут же вернулся к Никите.
— Эй, красноперый, откуда прикатил?
Он был несколько старше, поэтому Никита стерпел такой намек на цвет своих волос. Да и ясные Левины глаза выражали скорее дружелюбное озорство, нежели насмешку.
— А ты откуда?
— Я? — Лева подбросил две монеты и поймал их ртом. — Из Индии.
— Брось заливать-то!..
— Заливать? А ты знаешь, кто был мой дед?.. Ре-во-лю-ционер! Слышал о знаменитом бесстрашном революционере Швабле?
— Н-нет…
— Эх! А по виду можно принять за умного. Да о нем все газеты писали! В гражданскую войну белогвардейцы угнали его вместе с семьей в Китай. Там дед и умер от страшных пыток. Арестовали моего отца. Потом пришли за мной — узнали, что я распространял листовки. Но я был готов к приходу полицаев. Когда они ночью ворвались в мою комнату, на голову им упало ведро с помоями.
— А ты где был?
— Я? В трюме океанского парохода.
— Здорово!..
— Да не шибко. В темноте на пристани перепутал трапы. Хотел забраться на корабль, который плыл в Советский Союз, а попал на американский «Каравенал».
— И в Америке, что ли, был?
— Еще дальше: в Пентагонии.
— Ну и врешь! Есть страна Патагония — я в географии читал…
— Это
Дослушать потрясающую Левину биографию, полную необычайных приключений, Никите не удалось. Сзади незаметно подкралась женщина с крестом на шее, схватила путешественника за ворот зеленой куртки и взмахнула хворостиной:
— Вот тебе!
Какой-то долей секунды раньше Лева с проворством белки шмыгнул ей под руку, и хворостина со свистом опустилась на плечи Никиты.
Это было до того чудовищно, что бедный новосел остолбенел на целую минуту.
— Что вы делаете? — захлебываясь, крикнул он.
Однако странная женщина обратила на его негодующий крик не больше внимания, чем на писк испуганного цыпленка.
Она еще крепче схватила Леву и стала хлестать его хворостиной. Путешественник вертелся вокруг своей истязательницы, точно щенок на веревке.
Наконец ему удалось вырваться.
— Ты у меня еще получишь! — пообещала женщина вслед Леве дрожащим, всхлипывающим голосом, словно это ее отхлестали хворостиной.
Едва она скрылась, как Лева тотчас вернулся к крыльцу Никитиного дома. Судя по беззаботной улыбке, сиявшей на его овальном лице, можно было подумать, что он пережил забавное приключение.
— Видал, какая у меня маза?
— Кто это? Сумасшедшая? — не понял Никита, мрачно потирая саднившее под майкой плечо.
— Английского не знаешь. Маман, значит. Мутер, мутхен и так далее. Только она мне не родная. — Лицо Левы сделалось печальным, на глазах появились слезы, и он поведал страшную историю тиранства над ним злой мачехи.
— Почему ты терпишь? — кипел от негодования Никита. — Здесь не заграница, чтобы издеваться! Я расскажу папе!
— Что ты! Она же меня тогда живьем слопает — и пуговиц не останется!
Помолчали и снова вернулись к разговору о Левиных странствиях. Никита признался, что давно мечтает о путешествии в космос, но для начала невредно побродить по Алтаю. У него кое-что собрано в дорогу.
— И деньги есть? — обрадовался Лева. — Вот удача! Я как раз ищу себе компаньона. Теперь мы провернем дельце! Пойдем алмазы искать!
С этой минуты жизнь новосела приобрела стремительный темп. Никите приходилось только удивляться, что он без тренировки поспевает за Шваблей, который носился из конца в конец, как ракета с поврежденным рулем.
За час они обежали вокруг поселка, побывали возле склада, в столовой, потолкались в очереди у лавки-фургона, заглянули в общежитие, где стояли заправленные койки.
На ходу Лева рассказывал о встречных людях. Самым знаменитым человеком в поселке, по его словам, был шофер Яшка Мухортов. Они увидели его на дороге. Это был высокий парень с покатыми плечами и опухшим лицом, будто искусанный пчелами. Он стоял около своей машины и время от времени хмуро плевал сквозь зубы на переднее колесо.