Железная мистерия

Андреев Даниил Леонидович

Мерный скач-полет воздушного всадника явственно определяется для слуха.

Голоса

— Горяч, как полдень,Под ним носитель:— Он мчится в молниях,Как в ярой свите,— Он сам — оружие,Поборник сирым,— Конь нашей дружбыС животным миром!

Неизвестный, вслушиваясь

Топот Белого Всадника…Кем был он? где коронован?Даймон! Ты — наш посредник;Дай угадать мне, кто он!

Даймон

В

твоей странеОн жил, он правил;Он сам прибавилСвой груз к Вине,Но, взяв Вину,Он понял, с кем он;Он понял: демонВлечет странуЧредой подмен,Столь явных ныне,В кольцо гордыниИ в адский плен.И ложь державОтверг он сердцем;Быв самодержцем,Ушел, избравСедой туманДа нищий посох,Омытый в росахНездешних стран.

Звук конского скача стихает.

Голос Яросвета

Ты предшественника Антихриста поборол;До Синклита Шаданакара ты досягнул;Что увидел ты с поднебесия, мой орел?Что за свиток тебе Сын Господа развернул?

Голос императора-искупителя

Гибель зарится, Яросвете, на твой чертог.Чужеземные уицраоры разъярены;Их обуздывает великий Противобог,Устрашая из непонятной им глубины.Ибо братья твои — водители всех земель —Их на Жругра вооружают; и, трепеща,Враг лукавит, чтоб не изведала ЦитадельВзмах погибельный их чудовищного меча.

Яросвет

Уицраоров чужеземных сооруженьяНе усилим и не оправдаем мы никогда,Ни сиянием святорусского благословения,Ни согласием на неистовство их суда.

Голос Яросвета усиливается до мощи призыва — в третий раз

Для общения с высшей правдой ШаданакараЕдинитесь же в целокупности наших сил,Вы, кто светочами пророческого дараДуши русские озарял и преобразил!

Неизвестный

Вижу, как зов несетсяПо всем небесным селениям,Не к витязям, не к полководцам —Только творцам и гениям.

Шепот в катакомбах:

Девушка

О, если б хоть краем зренияПостигнуть, как блещут тамЗагробные их создания,Их общий, их вышний храм…

Ректор

Как, и они удостоеныВенцов Небесной России?Не родомыслы, не воины,Не праведники, не святые.Пусть — гении… разве гений —И много ль найдешь творений,Светливших туман сердец?

Молодой интеллигент

А я — за любое творение,Где жаркая кровь страстотерпца,Отдам мое тусклое зрениеИ

утлое, нищее сердце.

Даймон

Творец и гений, как и любой,Влекомы выбранною судьбой,Сквозь просветление здесь иль там,К высокоцарствующим мирам.Кто ж ведал творчество на земле,Дар провозвестника не предав —Творит стократы в Святом Кремле,В краю наивысших свобод и прав.

Неизвестный, напряженно вглядываясь

Но незнаком приближающийсяПервейшим: он прям и строг,Одежда его развевающаяся —В пыли нездешних дорог;В бесплотных руках — меч воина,Опущенный вниз лучом…Лазурью — нет, синевоюПророчат глаза — о чем?..

Даймон

В кромешной России ведомоЕдва ли десятку тысячТо имя^{44}, что в будущем следовало быНа цоколе храмов высечь.Но трижды он был восхищен^{45},Привечен и обручаемТой, розу Чью все мы ищем,И ризу Чью все мы чаем.То было в песках Египта,И русской весною было,И может быть, ваша криптаНе вовсе его забыла.

Неизвестный с трепетом и радостью

«Рыцарь-монах»^{46}!..Он снился мне! брезжил… снился…Лишь тенью своей — иль сам…

Даймон

Ты чувствуешь — он прикоснулсяЛадонью к твоим волосам?

Неизвестный невнятно

За что же это… за что же?Как сторож, дремал на посту я…Колеблющиеся, ничтожные,Полжизни изжиты впустую!

Даймон

Молчи о прощенном заранее.Еще истончи свое зрение!

Неизвестный

Чуть различаю — следом — другого,Он без оружия, зрим едва,Но раскалено, как белая лава,Само средоточие духа его…

Даймон

Когда-то он сжег золотое создание^{47},Двойственность долга испив до дна,Но смертная горечь самозакланияДавно, о, давно уже утолена!Теперь готовит он действо нашеКо дню наивысшего из торжеств…О, как химерам слепящ и страшенЕго малейший взор и жест!

Неизвестный

Изнемогает состав мой душевныйОт близости тех, кто гением был,Чей облик теперь, в Синклите верховномИспепеляющ… бесплотен… бел…

Даймон

А следующий — как молния^{48}:Сияющ, гневен и грозен.Великим поэтом, пророкомБыл он в своей стране…

Неизвестный, дрожа

Господи… мой любимейший!..Дай мне склониться наземь…Дай драгоценную рукуВидеть и плакать мне!..