Железная роза
Шрифт:
Попрощавшись, работные ушли. В избе остались трое: Ястребов, Рощин и решивший пойти домой вместе с Василием кузнец Башилов.
— Это хорошо, что ты болезнь переборол. — Подсев к Рощину, Павел ласково обнял его за плечи. — О Наталье что нового слыхать?
— О Наталье? — Рощин хотел было что-то сказать, но запнулся и умолк.
— Неужто это дело так оставишь? — порывисто поднялся Башилов.
— Не оставил бы, — с горечью произнес Василий. — Жизни бы лишился, а обидчику отомстил. Только, видать, Наталья
— Как так?
— Барин к ней каждую ночь приходит, и она принимает его.
— Так ведь он силой принуждает!
— А может, ласки барские сладкими показались?
Пораженные словами Василия, Ястребов и Башилов опустили головы.
— Не об этом сейчас думать надо! — с какой-то необычайной силой произнес Рощин. — Людское горе сильней моего. Вы мне вот что скажите: подымем мы народ?
— Подымем! — уверенно ответил Башилов.
— А коли так — своего добьемся!
Оставшись один, Павел задумался. Прав ли Василий?
Что получится, если всем народом пойти к барину с требованием? Ведь это же бунт! За такое дело по головке не погладят.
Как же быть? Может, пока не поздно, отговорить людей от задуманного, сказать, что надо покориться? Его могут послушать. Но не станут ли потом проклинать? Нет, надо идти! Идти всем. Может, и впрямь ладно получится!
Приход Любы заставил его очнуться от дум.
По лицу мужа Люба поняла, что он на что-то решился.
— Паша!
— Что, Любушка?
— Чего я хочу сказать…
— Сказывай!
— Ведь дочка, Павлуша! Куда я с нею тогда? Как без тебя буду?
Павел подошел к жене, положил ей руку на плечо.
— Полно! Помирать я не собираюсь. Все будет хорошо. Ну, а случится что — люди не покинут.
В ответ Люба только обвила шею мужа руками. Всеми силами хотела сдержать себя, а не могла. Тяжелая, горячая слеза капнула Павлу на грудь.
— Ну, ну, перестань. Словно хоронить меня собираешься. Перестань, право же!
Уговоры Павла подействовали, Люба успокоилась.
Приняв твердое решение, Рощин с Башиловым в тот же вечер пошли по домам поднимать народ.
Не все согласились на такой шаг. Иные, особенно те, у кого семьи были небольшими, высказали опасение: не будет ли от этого хуже? Но мнение большинства было единодушным: идти!
И вот в назначенный час на всех молотовых фабриках звонко застучали ручники по пустым наковальням, давая сигнал кончать работу. Подручные кузнецов бросили качать мехи, и уголь в горнах стал застывать. Почуяв неладное, смотрители бросились к работным.
— Вы что, черти, сдурели?
— Бросай работу! — понеслось по цехам.
Воротные, замкнув дубовые двери, попрятались. Толпа у выхода с завода все прибывала.
— А ну, господи благослови! — Башилов высоко взмахнул молотком. Звякнув, запор упал на землю. Людской поток хлынул
— К барскому дому! Всем!
По пути к идущим присоединялись все новые и новые группы мастеровых. Толпа росла. Шли молча. Так тяжелая свинцовая туча тихо надвигается в жаркий летний день, чтоб разразиться потом огнями молний и оглушающими раскатами грома.
Стоявший дозором мастеровой Верхнего завода, завидев идущих, бросился к своим:
— Идут!
Ожидавшие сигнала люди побросали работу. Выйдя за ворота, они слились в одно шествие, заполняя огромную площадь перед домом заводчика.
Еще накануне, узнав через соглядатаев о готовящемся выступлении работных, Баташев услал вершного в Муром за подмогой, приказав ему скакать во весь опор, и теперь нервно расхаживал по кабинету. Привыкнув к молчаливой покорности людей, он не ожидал такого.
«Сучье племя! — зло думал он, глядя, как площадь все более заполняется народом. — Ужо узнаете, как работу бросать!»
Высланный к толпе Мотря безуспешно старался уговорить собравшихся разойтись.
— Барина хотим видеть! Пускай выйдет!
В первых рядах стоявших перед домом людей виднелось похудевшее лицо Рощина. Здесь же был и Павел Ястребов. Нестройный вначале шум голосов все усиливался. Задние напирали на передних. Деревянные решетки, ограждавшие клумбы с цветами перед домом, с треском сломались. Видя, что еще несколько минут, и люди могут ворваться внутрь здания, Баташев решил выйти на балкон. Увидев его, толпа стихла.
— Бунтовать, скоты, вздумали? — Голос заводчика, как кнутом, резнул толпу.
— Землю давай!
— С голоду дохнуть?!
— По справедливости надо!
Баташев поднял руку. Крики замолкли.
— Я своей государыни верный слуга и ее приказа отменять не волен. Добром прошу: разойдитесь по домам. Подумайте: в какое время бунтуете? Наши пушки на войне нужны…
— На войне, — прервал Баташева Рощин, — наши братья головы кладут, а мы здесь погибать должны?
Андрей Родионович снова поднял руку. И в наступившей тишине ясно послышался идущий со стороны Нижнего завода треск барабанов. Не понимая, что это такое, люди поворачивали головы к приближающимся звукам. Баташев криво усмехнулся.
— Сейчас будет вам и хлеб, и земля! — Повернувшись, он ушел.
— Солдаты!
Толпа дрогнула и подалась назад.
— Спокойно! — раздался голос Рощина. — Поворачивай лицом к конторе. Не пустим.
— Не пуска-ай! — понеслось по рядам.
— Стой крепче! Назад оборотят!
— Пускай вертаются, отколь пришли!
Под зловеще-мерный треск барабанов, ощетинясь штыками, солдаты медленно приближались к толпе мастеровых.
— Идут? — спросил молодой, тщедушного вида парень, приподнимаясь на носки, чтобы разглядеть, что делается впереди.