Железная роза
Шрифт:
— Уйти бы от греха, — словно отвечая, сказал стоявший рядом с ним мужик.
— Что, кум, в кусты?
— Хуже не было бы.
Стиснутый со всех сторон Рощин, услыхав этот разговор, собрав силы, рванулся вперед, пытаясь пробиться в ту сторону, откуда приближались солдаты, но людская стена была столь плотной, что ему не удалось сделать и шагу. Теперь, когда люди повернулись лицом к грозившей им опасности, само собой получилось так, что впереди очутились шедшие сзади, менее решительные, и очень
— Устоят ли? Только бы устояли!
Меж тем расстояние между солдатами и мастеровыми все сокращалось. Не доходя шагов пятидесяти, колонна остановилась. Ведущий ее офицер вышел вперед.
— Расходись! Стрелять буду!
— Пугаи-ит!
— Мы своего требуем!
В это время на балконе дома снова появился Баташев. Увидя его, офицер поднял шашку над головой. Тот взмахнул платком и скрылся в своих покоях.
— Приказываю разойтись! — еще раз прокричал офицер.
— Стой, ребята, не пускай их, окаянных!
Офицер вернулся к солдатам и подал им какую-то команду. Передний ряд гренадер опустился на колени, и из длинных стволов ружей блеснул огонь.
Толпа дрогнула и подалась.
— Стреляют!
— Не бойсь, холостыми!
Раздался еще залп, на этот раз уже не холостыми: с десяток людей, сраженных пулями, со стоном повалились на землю. Охваченная ужасом, толпа забурлила, как огромный водоворот. Толкаясь и давя друг друга, люди метнулись назад.
— Братцы, убивают!
— Спасайся-я!
Люди бежали, ничего не видя перед собой, думая только о том, как бы укрыться от пуль. Рощин попробовал было остановить бегущих, но людской поток подхватил и понес его с собой. Миновав заводской тын, работные, стараясь держаться поодиночке, бросились к лесу.
— Васька! Василий! Сюда скорей!
Оглянувшись на голос, Рощин увидел Ястребова и еще кого-то, укрывавшихся за плотиной.
— Пропало все!
— Айда за пруд, там спрячемся!
Карабкаясь по скату плотины, они двинулись в сторону от места страшной расправы. Добравшись до водосброса, поднялись наверх. Из-за будки плотинного выглянул Митька Коршунов.
— И вы сюда? Вот здорово!
— Давай, давай, не задерживайся! — торопил Ястребов.
Через несколько минут все трое были уже на другой стороне пруда. Добежав до кустов, Васька рухнул наземь: силы оставили его.
— Ты что, Василий?
Тот не отвечал. Подхватив его под руки, Ястребов с Митькой
— Ну, теперь, я думаю, не скоро найдут, — сказал, запыхавшись, Павел. — Можно и передохнуть! Ты побудь с ним, а я к берегу выйду, посмотрю: нет ли погони.
Положив Рощина на землю, Митька стал тормошить его, стараясь привести в чувство, но тот, несмотря на Митькины усилия, не приходил в себя.
— Не помер бы. Ну как? — спросил Митька возвращавшегося Ястребова.
— Тихо, никого будто нет. Не очнулся все?
— Нету.
— Давай его к бережку перенесем да водицей сбрызнем.
Набрав в пригоршню воды, Павел плеснул в лицо Ваське. Тот сначала тихо застонал, потом приоткрыл глаза. Вспомнив, что произошло, Рощин попытался вскочить на ноги.
— Лежи, лежи! — удержал его Ястребов. — Никого нет.
Издали поселок казался вымершим, только около господского дома виднелись люди. Просидев в лесу до вечера, Павел решил пробраться домой, посмотреть, все ли там в порядке, успокоить жену и мать. Напрасно Василий с Митькой уговаривали его подождать, Ястребов стоял на своем.
— В обход пруда пойду, кругом. В случае — скажу: в лесу был, не знаю ничего. Все благополучно будет — дам вам знать. Утром ждите!
Но ни утром, ни днем Ястребов не вернулся: видать, с ним что-то произошло. Парни начали чувствовать голод.
— Эх, теперь бы щец похлебать! — сказал Митька, лежа на животе и поглядывая в сторону поселка.
— А ты меньше думай об этом. Не помрем!
— Зачем умирать!
Но к концу дня Митька не выдержал.
— Пойду разведаю, как там дела!
— Выждать надо, пока солдаты уйдут.
— Я сторонкой. Не бойсь, не попадусь!
Часа через три Коршунов вернулся.
— Беда, Василий! Похватали всех!
— А Ястребов?
— Не бывал у него, боязно: солдаты да рунты кругом с ружьями. Хлебушком вот разжился, да и назад. Говорят, в воскресенье расправу чинить будут.
— В воскресенье? От кого слыхал?
— Лука сказывал.
— А он как?
— Его не тронули.
Подошел воскресный день. Рунты с утра ходили по домам, сгоняли народ на площадь глядеть, как будут казнить зачинщиков бунта.
На площади, рядом с «козой», стояла «ширманка» — переносный горн с лежавшими в нем щипцами. Один из рунтов ногой качал мех, над горном змеилось синеватое пламя огня. Народ молча толпился, глядя на приготовления к расправе.
Первым вывели Башилова. Могучего телосложения кузнец шел со связанными назад руками. Остановившись, он глянул на собравшихся, и люди потупили головы перед его взглядом.
Офицер, сидевший на балконе господского дома рядом с Баташевым, спросил, нагнувшись, что-то у заводчика. Тот утвердительно кивнул головой.