Железная роза
Шрифт:
Всю дорогу до Выксуни Иван Родионович был зол на Андрея. Кучер и дорожный лакей никак не могли угодить ему. А на Выксуни меньшого Баташева ждало новое известие, еще более ошеломляющее.
Едва дождавшись, пока Иван разденется, Дарья Ларионовна потащила его в свои комнаты. Лицо ее выражало и испуг, и растерянность, и что-то еще такое, что можно было бы назвать желанием посплетничать, если бы она была к этому склонна.
Усадив мужа на низенький диванчик, она вернулась к двери, открыла ее и, убедившись, что рядом никого нет, запинаясь, сказала:
— Ты
— Андрей? Женился?
— Да, женился. И ты знаешь, на ком? На своей заводской девке! Да мало того, на чужой жене!
— Подожди, подожди, я что-то не понимаю. На какой чужой жене?
— А вот на такой. Садись пить кофе, сейчас я тебе все расскажу.
То, что Иван Родионович услышал от жены, было правдой.
Взбудоражило Андрея письмо сестры, присланное из Тулы. Рассказывая о маленьком Андрюше, она высказала опасение по поводу того, что ребенок является незаконнорожденным.
«Пора бы тебе, братец, и законных наследников иметь, — писала Немчинова. — Мне бог не дает деток, так я бы хоть твоих понянчила».
«Незаконный!» Эта мысль гвоздем засела в голове Андрея.
Походив по кабинету, он вдруг ударил кулаком по столу: «Был незаконным, станет законным!» Он резко позвонил в колокольчик и, когда Масеич молча появился на пороге, отрывисто бросил ему:
— Карпуху!
Через полчаса на Унжу летели две тройки. Впереди в тарантасе ехал Баташев, позади в пролетке с опущенным верхом сидели полуживая от страха Наташа и Никифоров. Взмыленные лошади вскачь промчались по тихим улочкам Унжи и, храпя, остановились у деревянной церквушки. Вызванный Карпухой заводской попик попробовал было заикнуться о соблюдении необходимых формальностей, но, встретив угрожающий взгляд Баташева, заторопился облачаться и беспрекословно приступил к венчанию.
Когда обряд был окончен, Никифоров подождал, пока Андрей Родионович выйдет из церкви, сунул попу пять золотых червонцев и сказал:
— Ты этот обряд, батя, запиши в свои книги прошлым годом.
— Как прошлым?
— Так надо. Смотри только не ошибись, поп, не то худо будет!
Андрей Родионович молча стоял на паперти. Напуганная происшедшим, не понимающая, что случилось, Наташа куталась в большой шерстяной платок, неизвестно как очутившийся на ее плечах. Дождавшись Никифорова, Андрей Родионович кивнул головой на Наташу и сказал только одно слово:
— В Сноведь!
Вскоре тарантас с Баташевым скрылся из виду. Карпуха посадил Наташу в пролетку и повез, как приказал хозяин, в Сноведь. Тут он поселил ее у старухи-бобылки, наказав никуда далеко не отлучаться.
— Все нужное для житья будет сюда доставляться. Что касается дальнейшего — уведомленье поступит.
Перед отъездом он заглянул к старосте и передал строжайший наказ Андрея Родионовича: за поселенкой следить пуще глазу, препону в хождении по грибы или ягоды не чинить, но далеко в лес одну не отпускать. Обо всем сообщать на Выксунь.
Так Наташа, став венчанной женой Баташева, оказалась снова его пленницей.
Рассказав Ивану
— Уж и не знаю, для чего братец затеял все это. Шила-то в мешке не утаишь. По всей округе пересуды пошли. Срам!
Иван Родионович ничего не ответил жене. Удалившись к себе, он долго шагал по кабинету, раздумывая над сообщенной Дарьей новостью, потом послал лакея узнать, чем занят брат. Когда посланный вернулся, Баташев взглянул на себя в зеркало, поправил виски и направился было на половину Андрея, но с полдороги вернулся назад.
«Какова цель братниной женитьбы? — вот над чем думал Иван, расхаживая по пушистому, бухарской работы, ковру. — Что скрывается за этим, таким нелепым с виду, шагом?» И чем больше он думал, тем все сильнее приходил к мысли о том, что Андрей сделал все это для того, чтобы досадить ему.
Для окружающих в этом поступке старшего Баташева было много непонятного, загадочного. Зачем было ему жениться на простой дворовой девке, хотя и бывшей какое-то время у него в приближении и даже родившей от него?
Разве не мог он, как и все порядочные люди, жениться на девушке своего круга? За него любая пошла бы. Может, потерял Андрей Родионович мужскую силу? Нет, и этого о нем не скажешь.
В чем же дело?
Никому, кого волновали эти вопросы, в том числе и Ивану Родионовичу, не пришло в голову одной простой мысли: сделал все это Андрей в запальчивости, а когда подумал, что не следовало так поступать, было уже поздно.
XXVII
— А какое тебе дело до моей женитьбы? И откуда тебе об этом известно? — Голос Андрея Родионовича звучал недобро.
— Ты мне брат, и я должен бы знать, если близкий мне человек женится.
— Что-то уж больно много интереса ты стал к моей персоне проявлять.
Разговор между братьями, начавшийся мирно, становился все горячее.
— Я просил бы тебя войти в рассуждение о том, что мы оба ноне дворянского звания…
— Да что ты ко мне в наставники лезешь? Молод еще меня учить. Знаю, к чему клонишь: раздел тебе надобен! Иль думаешь, как бы совсем меня из дела устранить? Смотри, лопнешь, как дьяк на поминках!
— Не сам ли о разделе думаешь? Наследничка приблудного завел…
Андрей в бешенстве рванулся к брату и остановился: на пороге стояла вовремя подоспевшая Дарья Ларионовна.
— О чем это вы? Из-за чего не поладили?
Ответом было молчание.
— Пойдем-ка, Ванюша, ко мне, поговорить с тобой надо.
Ссора между братьями началась с того, что старшему Баташеву не понравилось замечание чиновников тайной экспедиции в его адрес. Собственно, его покоробило не само замечание: будь оно передано ему лично, он не нашел бы в нем ничего оскорбительного. Задело его другое: говорить об этом в тайной экспедиции сочли нужным не с ним, а с Иваном. Значит, не он главный в делах. Выходит, он должен слушать, что скажет, как распорядится Иван. При мысли об этом все в нем закипело.