Железная земля: Фантастика русской эмиграции. Том I
Шрифт:
И, поднимая руки к черному грозовому небу, он кричал шипящим сиплым криком:
— Проклятый я человек! Порази меня! Убей меня, Боже!
Демоненок глядел на отца и хохотал.
Н. Смирнова
ФАНТАЗИЯ И РЕАЛИЗМ
Прочла в номере старого журнала фантастический рассказ о медике екатерининского времени докторе Черном, который, увлекшись учением алхимика–чудодея Калиостро, задумал изобрести сонный эликсир и случайно для себя, наглотавшись паров от жидкости, заснул на триста лет. Жизнь за это время так успела перемениться, что он,
После него остался флакон с жидкостью, но он куда–то затерялся.
На этом кончается рассказ. Так было тогда, но вот что случится, если применить фабулу рассказа к современной жизни.
Молодой офицер, корнет гвардии, один из правнуков доктора, которому нужно было после отпуска отправиться на фронт, нашел флакон с жидкостью, поднес его к носу — и заснул, но не на триста лет, а на три года.
Проснулся над раскрытым чемоданом и ему показалось, что он спал только несколько минут.
Собрался, одел офицерскую шинель и вышел на улицу.
Его поразила сразу темнота и мертвенность улиц: нигде ни души…
Наконец встретил странного человека в штатском платье, но с ружьем за плечами.
— Ваш пропуск, товарищ?
— Какой пропуск? Вы никакого пропуска от меня требовать не можете. Да и какой я Вам товарищ?
— Вы что, пьяны, или с луны свалились? Знаете, что после девяти часов нельзя быть на улице без разрешения комиссара?…
— Какого комиссара?..
Милиционер поднес к лицу офицера электрический фонарик, и перед его изумленными глазами засверкали золотым блеском офицерские погоны. Крикнул и на его призыв откуда–то вынырнули еще три фигуры с ружьями за плечами…
— Белогвардеец — офицер, золотопогонник…
— Куда его? В комиссариат? Нет, это птица важная, прямо в чека.
Сопротивлялся, но трое были сильнее одного. Шел и раздумывал над странностью положений и над слышанным словом «чека». Вспомнилась по ассоциации сказочка из детской хрестоматии «Ось и чека», но там чека была частью телеги, потом смешная детская песенка — «палочка- выручалочка, чека, чека, чекалочка…»
Тащили по улицам, таким знакомым и вместе совершенно неизвестным: трава посреди улиц, разобранная торцовая мостовая, заколоченные окна, глядевшие как мертвые глаза.
Остановился…
— Купите мне папирос, все равно каких… вот деньги… — вынул несколько романовских марок…
Ну и типи: золотые погоны, деньги монархические, папирос просит… все равно каких, а у людей хлеба нет.
Вот знакомая парадная и шумная еще несколько часов Морская, Невский, думская каланча и, наконец, Европейская гостиница, где, по его мнению, он кутил еще сегодня вечером с товарищами.
Еще так недавно в отдельном кабинете он пил шампанское и его обнимала юная и нежная, как мадонна Мурильо, корифейка балета. Он ясно помнит даже все свои мысли. Он думал о том, как хороша жизнь и молодость, как радостна любовь женщины… и зачем война?… Он был на счету отличного офицера, любимого товарищами и подчиненными, но вечная опасность, боязнь каждую минуту быть убитым и искалеченным, все это увеличило в его глазах ценность жизни. Он думал тогда о первых
Да, он ясно помнит все, что было несколько часов назад… А теперь… Куда–то исчез важный, толстый швейцар и лакеи, нет драпировок и растений.
В двери, на которых мелом была написана цифра один, они вошли. На бархатных креслах сидели два человека в кожаных куртках с кобурами. Наганы за поясом.
— Откуда?
— Опоздали немного, сейчас только товарищ Григорьев отправил в штаб Духонина 30 человек.
Начался короткий допрос, в котором ни та, ни другая сторона ничего не понимала.
Решили, что он симулирует сумасшедшего, но он белогвардеец и ярый монархист…
Кожаный чемодан, щегольский френч и лакированные сапоги помогли ускорить развяжу.
— Товарищ Григорьев, а Вы прогадали, поторопились вчера, эти сапоги будут мои…
— Что же, мы его в расход запишем?
— Да, конечно, в штаб Духонина…
— Генерал Духонин? кажется, на юго–западном фронте? — спросил недоумевающе офицер.
— Перестаньте бредить, идите за мной…
Вдруг инстинктом понял опасность, стал сопротивляться как молодое животное, почувствовавшее опасность для своей жизни. Но его насильно стащили во двор в бетонный сарай и бросили на пол.
Вскоре вошел чекист и коротко приказал: встаньте к стенке!
— Зачем?
— К стенке, говорят вам, к стенке!..
Измученный, избитый, покорно повиновался…
Чекист подошел, приставил к виску кружок дула и выстрелил…
С. Серый
НА СВЯТКАХ
Сказка
— А приятно, доложу я вам, гулять по земле с официальным разрешением. Чувствуешь себя совершенно свободным гражданином. Да здравствует свобода! Уррра!
— Фу ты, черт! Ишь разорался!
— Я к вашим услугам!
— Это еще что за харя? Пошел к черту!
— Гм… Трудновато будет! Да я и не хочу сейчас! У меня разрешение… Официальное разрешение на право свободного разгуливания по планете Земле, понимаете?
— Да кто ты такой? Какого черта тебе, наконец, надо!
— Кто я? Я — черт! Рождественский черт! Самый нас- тояшин. Извольте сами убедиться: вот под шляпой — рога, хвост — кончик даже не спрятан, копыта в ботинках… Ну, относительно копыт вы мне на слово поверите. А вы тоже хороши! Только что меня приглашали, а теперь уже ругаетесь. Сознаюсь, я вел себя несколько шумно, но ведь поймите — официальное разрешение! И я, как видите, гуляю.
Черт с таинственным видом потянулся к уху незнакомца.
— Знаете, я даже в ресторанчик заглянул. Понимаете? Для храбрости не мешает? А прехорошенькая, доложу я вам, девочка в этом ресторане. — Черт умильно облизнулся. — Вот бы вам туда, а?
— Мне? Черт тебя подери! Мне жрать нечего, а ты в ресторан…
— Фи, фи, свободный гражданин и… жрать нечего! Как же это вам не стыдно, а?
Незнакомец насупился.
— Я — эмигрант.
— Эмигрант?!
Наступило неловкое молчание.