Железнодорожница 2
Шрифт:
Мы с дедом расхохотались.
— Рита, — сказал дед уже серьезно, — в Москву очень трудно попасть. Мы свою квартиру на московскую поменять никогда не сможем. Даже за деньги никто не согласится. Москва же не резиновая. Будь так все просто — весь Союз бы сюда переехал.
— Ну, и пусть бы все переехали, — не унималась Ритка, — здесь так хорошо! Люди же всегда ищут, где лучше.
— Тогда это не Москва будет, — возразил дед, — представь, что тут станет в три раза больше людей и машин! И как тогда?
А
— Вот, если ты будешь хорошо учиться, то сможешь поступить здесь в ВУЗ или техникум. Или в консерваторию, если в музыке преуспеешь. Но для этого надо быть самой лучшей.
— А потом распределят куда-нибудь в Воркуту, — не удержался от скепсиса дед, — вон, Мишкина дочка из четвертого подъезда в МГУ поступила, и пять лет здесь училась. А потом в Анадырь распределили. Еле как срок отработала, и к родителям вернулась.
— А если бы она замуж вышла за москвича?
— Да она же страшная, — возразил дед.
— Ну, страшных тоже ведь замуж берут.
— Тогда бы, наверно, осталась в Москве, но не факт. Распределение — это серьезно. Государство деньги тратило на ее учебу, и сотрудник нужен был именно в Анадыре.
— Ой, а Брежнев ведь тоже Ильич, как и Ленин! — вдруг заметила Ритка. — Получается, он тоже гений?
— Нет, Рита, — с неудовольствием глянул на внучку дед, — как можно сравнивать? Ленин был гений, какие один раз за всю историю рождаются.
— Но ты же говорил, что Брежнев хороший! Почему тогда он не гений?
— Брежнев хороший, — кивнул дед, — он умный, он очень умный. Но не гений. Потому что гений — это исключительный человек. Поменять ход истории, освободить из рабства целые страны, ликвидировать эксплуататоров — нахлебников на шее народа — не каждый сможет. Эх, если бы Ленин до войны дожил, то и войны бы не было. Уж он обязательно бы что-нибудь придумал.
Мы шли уже по набережной Москвы-реки. Неожиданно услышали оптимистичный женский голос через мегафон:
— Москва с борта теплохода! Уважаемые москвичи и гости столицы! Приглашаем вас на экскурсию по Москве-реке! Москва с борта теплохода!
Мы с дедом и Риткой переглянулись.
И отправились кататься на теплоходе по Москве-реке, рассматривая достопримечательности, про которые взахлеб рассказывал экскурсовод.
А потом нашли симпатичную пельменную и зашли пообедать.
— Сегодня вечером мы приглашены на ужин к сестре Валентины Николаевны, — сообщил дед, наслаждаясь пельменями.
Не перестаю удивляться пельменям в этом времени. Даже обычные, магазинные, в картонной упаковке и машинного изготовления, они великолепны. Один запах чего стоит. А в той моей, прошлой, жизни — вроде бы и «ручной лепки», и «с добавлением масла», и «с бульоном», а по сравнению с этими, — ни вкуса, ни запаха нормального.
— Ой, а ты когда успел ей позвонить? — удивилась я.
— Успел.
—
А может, отправить деда с Риткой на ужин, а самой воспользоваться свободным временем, чтобы отправиться наконец к Диме? Нет, надо познакомиться с Валентиной Николаевной получше. Господи, все приходится контролировать! А как по-другому? Должна же я максимально узнать об этой женщине. Вдруг она не сегодня-завтра станет членом нашей семьи?
Мы шли по одной из центральных улиц и вдруг увидели целый ряд кабинок с телефонами-автоматами.
— Ой, а нельзя отсюда папе позвонить? — Ритка, не раздумывая, забежала в одну из кабинок.
— Из такого не позвонишь, — засомневался дед, — надо телеграф искать.
— Рита, выйди из кабинки, — я широко раскрыла дверцу из стекла и железа. — Давай я лучше Пашиным позвоню, они же в Москве сейчас. А вы пока пойдите попейте газировки.
— Ой, так Анечка к нам в гости придет? — обрадовалась девчонка, готовая подпрыгнуть.
— Может быть, и придет, не знаю пока.
Дед взял Ритку за руку, и они пошли к автоматам с газировкой. Там, кстати, очередь была, так что быстро они не вернутся.
Конечно, в записной книжке московского телефона Пашиных не было. То ли не раздавали они телефоны всем подряд, то ли попросту родители Валюши домашнего телефона не имели. Сейчас ведь такая роскошь далеко не у всех есть.
Я вставила в прорезь две копейки и набрала служебный номер Димы.
— Ты во сколько освобождаешься? — спросила я. — Во сколько мне приехать?
— Ну, к шести часам я точно буду дома, — ответил он, — но ты можешь выходить за час где-то. Пока доберешься…
— Да я уже поняла, какие тут расстояния.
Выйдя из кабинки, я пошла к автоматам с водой. Дед с Риткой еще стояли в очереди, а двигалась она не ахти как быстро. Каждый человек перед тобой вставлял монетку, затем выпивал полный стакан. Потом ставил его в мойку. Лишь немногие счастливчики, у которых были складные пластмассовые стаканчики, могли пройти без очереди.
— Ну что, дозвонилась до Пашиных? — пристала ко мне Ритка. — Они придут к нам в гости? Мы увидимся с Анечкой?
Эх, нехорошо врать детям, да и вообще врать нехорошо. Забудешь, что именно соврал, и попадешься. Но что мне остается?
— Дозвонилась, — я машинально погладила Ритку по головке, — только Анечку отправили в пионерский лагерь.
— Как? — огонек в девчоночьих глазах погас. — Она ведь еще не пионерка!
— Но ты же пионерка, — придется как-то выкручиваться.
— Так меня за хорошую учебу в конце второго класса приняли. А тех, кто на «тройки» идет, их только осенью.
— Ах, да! — я хлопнула себя ладонью по лбу. Играть так играть. — Я перепутала! Ее к другой бабушке в деревню отправили, а там есть пионерский лагерь, в той деревне.