Железнодорожница 2
Шрифт:
— Конечно, пусть и не мечтает! — горячо поддержала я деда. — А все же хорошо, что мы едем на поезде. Столько всего увидели и еще увидим! Не то, что на самолете — одни облака под крылом.
— А мне нравится, что часовые пояса незаметно сменяются, — подал голос с верхней полки наш сосед, — к вам-то я летел на самолете, так чуть не подох. Такая скукотища — восемь часов лететь. И спать не хочется, хоть и ночью вылетали. Все вокруг курят, как паровозы. А как прилетел, неделю, как чумной ходил. Днем спал до четырех часов, по ночам уснуть не мог. Не хочу так больше. Хотя, говорят, это перелеты с запада на восток
— Я читала про это в журнале, — вступила в разговор Ритка, — даже исследования на эту тему проводились. К примеру, футбольные команды хуже играют, если прилетели с запада на восток. И наоборот.
Дверь купе почти весь день была открыта. Заглянула проводница:
— Следующая стоянка недолгая, а в Красноярске пятнадцать пять минут стоим.
— Хорошо, спасибо, — кивнула я с улыбкой.
Вскоре возле нашего купе остановилась женщина. На лицо я ее знала — видела в нашем вагоне, но лично мы знакомы не были. Определить возраст на вид было затруднительно. Вроде и понятно, что намного старше меня. Но вот конкретно — сорок пять, пятьдесят, пятьдесят пять или все шестьдесят — не представлялось возможным.
Фигура подтянутая, стройная. Светло-серые брючки и пестрая блузка с оборками. Светлые волосы без седины, красивая короткая стрижка. Но главное достоинство — неиссякаемый запас оптимизма на лице, веселый взгляд и непроходящая улыбка. Располагающая, в общем, внешность. Не было на ее лице следов склочности, сожранных коллег, какие бывают у некоторых, кто долгое время просиживал штаны где-нибудь в отделе. В общем, я бы не отказалась так выглядеть в ее годы.
— Приветствую всех! — сказала она звонким голосом. — Леонид Сергеевич, вы на перекур идете?
— Конечно-конечно, — дед похлопал себя по карману пиджака, проверяя, на месте ли папиросы, и надел кепку. — Кстати, познакомьтесь, это Валентина Николаевна. А это мои домочадцы — дочь Альбина и внучка Рита.
Мне показалось, что лицо его неуловимо изменилось — светлее стало, что ли.
— Очень приятно, — сказала я.
— Тили-тили тесто, — негромко, но насмешливо фыркнула Ритка.
— Рита! — укоризненно зашипела я. — Нельзя так о старших!
— А они на каждом перекуре вместе стоят и воркуют, — наябедничала она, когда дед со своей спутницей ушли.
— Ну и что? — раздельно и четко сказала я. — Не твое дело. Ты можешь думать об этом, что угодно, а вслух свои реплики не произноси, понятно?
— Понятно, — вздохнула девчонка.
А я задумалась. Честно говоря, я была бы совсем не против, если нашему деду после стольких лет одиночества улыбнулось счастье. Только сомневаюсь что-то. В поездах обычно романтика, а потом люди приезжают домой, к своим семьям, начинается каждодневная рутина. И о дорожном приключении вспоминают лишь с легкой, игривой улыбкой.
И все же, когда дед вернулся с перекура с тем же просветленным лицом, я предложила:
— Давай пригласим Валентину Николаевну на вечерний чай. Очень приятная женщина. У меня и конфеты еще остались, «Ромашка» и «Одуванчик», очень даже неплохие себе конфеты.
— Давай, — с энтузиазмом откликнулся дед.
А еще я подумала о большой стоянке в Красноярске. Неплохо было бы найти на вокзале переговорный пункт и позвонить
А то он у нас человек неблагонадежный, и тревога нет-нет, да и захватывала мои мысли. Иногда вообще страшные картины рисовало воображение. Вдруг мы вернемся домой и обнаружим в углу пыльный мешок, который окажется пьяным Вадимом. И заплетающимся языком он поведает, как запил перед самым отходом судна, как опоздал на рейс. И его вещи в каюте на полке, покачиваясь, уплыли без своего хозяина. А сам он теперь каждый день пьет, но не просто так, а от горя. И нам теперь предлагается его пожалеть, накормить, а Ритке — так и вовсе поскакать вокруг с причитаниями.
Так что позвонить не помешает. Но, с другой стороны, я очень боялась не успеть потом на поезд. Бывают же такие случаи. Был один старый советский фильм, где герой отстал от поезда. Как вспомню кадры, где он бежит, роняя на платформу продукты и вещи! И все равно не успел. Как же назывался тот фильм? А, вспомнила, «Мы с вами где-то встречались»!
Я поежилась. Как-то не очень хочется бежать, роняя тапки, и не успеть.
Соответственно, надо подумать, что я буду делать в таком случае. Во-первых, надо проверить наличие паспорта и денег в сумочке. С документами все же гораздо проще. Можно будет купить билет на следующий поезд и, максимум через пару дней, догнать своих. Но куда идти в Москве?
— Скажи, пожалуйста, адрес тети Риты, — попросила я деда, — запишу в свою записную книжку. И телефон, если есть.
Проводница, заглянувшая забрать стаканы после чая, словно прочитала мои мысли:
— У нас был такой случай, — сказала она, — одна проводница опоздала на отход поезда и поймала машину, чтобы доехать до следующей станции. А он запросил сто рублей, представляете? Она, конечно, заплатила. Шутка ли, на рейс опоздать!
— Успели? — взволнованно спросила я.
— Нет, приехали, когда поезд уже ту-ту! На десять минут опоздали.
— Надо было таксиста искать, — подсказал парень с верхней полки, — таксисты — они все короткие тропы знают, тогда бы точно успели.
Я записала в свою записную книжку адрес тети Риты и спокойно выдохнула. Хотя бы подстраховалась.
Наш поезд остановился на станции Красноярск, и я, не мешкая, вышла на платформу. А оттуда, по виадуку, стремительно прошла в помещение вокзала. Не было времени даже оглядеть окрестности. Я лишь заметила, что дышится здесь легче, чем в нашем городе. У нас из-за близкого дыхания Тихого океана влажность летом держится около ста процентов, от этого париловка и духота. Особенно в августе дышать нечем, бывает, и ночью живительной прохлады не дождешься.
В переговорном пункте, конечно, была очередь, кто бы сомневался. Я решила, что ждать буду ровно десять минут, не больше. А потом скажу себе, что не судьба позвонить сегодня, и побегу к поезду.
— С каким номером соединять? Какой город? Точный адрес? — деловито и равнодушно спросили меня у стойки. — Оплачиваете сразу две минуты разговора, остальное по окончании.
— Хорошо, — и я протянула тридцать копеек за первые две минуты.
— Девушки, так плохо слышно, — пожаловался один гражданин, выйдя из своей кабинки, — треск в трубке! Еле как услышал, что мне говорят. Зато прекрасно слышно, как разговаривают в соседней кабинке.