Железнодорожница 2
Шрифт:
— Как? — я сделала круглые глаза. — Ты же бывшая жена, и фамилии у вас одинаковые, и ребенок общий.
Она развела руками:
— А вот так, без всяких объяснений. Нет, и всё тут. Ладно, стала я ждать, когда рабочий день закончится. Три часа на улице простояла, как пенёк! На самом солнцепёке! И что ты думаешь? Вываливается после гудка толпа рабочих. Я давай подпрыгивать, где там Валерка, а там столько народу, ужас! Хотела в толпу влезть, так меня едва не затоптали. Там — или с ними иди одним потоком, или раздавят.
— Представляю, сколько
— Ага. Ну, я пошла вместе с толпой, как по руслу реки. Глядь, а вот же Валерка. Стала ему кричать, и он даже начал оборачиваться. А тут какой-то бугай, — то ли бригадир его, то ли кто, — как зыркнет на меня, да как припечатает матерными словами! И вскоре они из моего обзора скрылись.
— Ну надо же! — воскликнула я как можно сочувственнее. — И что ты дальше делала?
— Да что? Большая часть толпы по пути разошлась по домам — сворачивали к пятиэтажкам и пропадали. А маленькая часть, и Валерка с ними, зарулили к трёхэтажному зданию. А там надпись «Общежитие». Ну, думаю, сейчас я в общагу проберусь и Валерку обработаю. Ага, не тут-то было!
— Что, и в общежитие не пустили?
— Нет! Представляешь? Я и так и сяк, и даже заплакала перед вахтершей. А она — не велено, и всё тут! Даже из вестибюля меня попросила выйти. Ну что мне оставалось делать? Села на ступеньки крыльца и сижу, плачу.
Я разлила борщ по тарелкам и поставила на стол. Налила чай в кружки.
— И долго так просидишь, на ступеньках-то? — покачала я головой. — Ты ешь, сейчас хлеб нарежу.
— Я готова была до утра так сидеть, — Пашина аж всхлипнула, вспоминая свои мытарства. — А что, сейчас лето, ночи жаркие. Просижу, думаю, до утра. А утром Валерка пойдет на работу, и я его — хвать! За шкирку да на солнышко, вернее, в ЗАГС. Сижу, реву. И вдруг слышу сзади незнакомый голос, такой ласковый: «А что мы плачем?». Оборачиваюсь. Стоит мужик, полный такой, рыжий, с усами. И я возьми и ляпни: «Да замуж хочу выйти».
— Да ты что? Так и сказала? А он?
— А он засмеялся и говорит: «Я тоже жениться хочу, надоело по общагам болтаться. Пойдем на танцы».
— И ты пошла?
— А что тут такого? — пожала плечами Пашина. — Понимаешь, я впервые за столько лет поняла, что могу еще кому-то нравиться. Натанцевались мы в тот вечер! И ночь подошла. Генка мне и говорит: «Пойдем», а я с ним готова хоть куда угодно. Пришли к той же самой общаге. Он в окно первого этажа постучал и говорит: «Пацаны, я с женщиной пришел, освободите комнату нам».
— И они освободили? Куда-то ушли?
— Да как я поняла, там всего двое было в комнате, кроме Генки. Ушли куда-то. А мы в окно залезли, Генка меня подсадил. А у меня же столько времени ни с кем ничего, — Пашина понизила голос и огляделась, не слышит ли кто. Но в квартире, кроме нас, никого не было, и она продолжала: — А я так по мужскому плечу соскучилась! И я стала такая счастливая! Понимаешь, я почувствовала себя женщиной в полном смысле этого слова!
А я в очередной раз подумала, что не зря все же съездила в Арсеньев. Получается, хотела
— Ну ты, мать даешь, — восхищенно пробормотала я, — столько приключений, еще и мужика себе нашла.
— Всю ночь не спали, представляешь? Все друг другу про себя рассказали, все узнали. А наутро отправились в ЗАГС и поженились.
— Так просто? — удивилась я. — А как же сроки? Через месяц вроде расписывают.
— Да там у них проще все. У Генки везде знакомые. Мне вообще показалось, что они там все друг друга знают, городок-то маленький. Только я фамилию не стала менять. Как вспомню, сколько волокиты было со сменой фамилии, когда за Валерку выходила. А надо было тогда девичью фамилию себе оставить, из-за диплома хотя бы.
— Так ты по диплому не Пашина?
— Конечно, нет, я же замуж поздно вышла. По диплому я Совович.
— Но Генка не настаивал на его фамилию перейти?
— Нет, что ты! Он такой покладистый, такой добрый, и к Анечке хорошо относится. Да ты еще познакомишься с ним. Мы хотим такое новоселье отгрохать! Всех друзей позовем.
— Здорово, я так рада за тебя!
— Да, вот так, нежданно-негаданно жизнь и устроилась.
— А как с работой, Генке пришлось уволиться?
— Ну и что? Он уже здесь на завод устроился. Долго ли слесарю работу найти?
— Подожди-подожди, так он слесарь?
— Ну да, а что такого?
— А как же твои принципы? Помнится, ты говорила, за простого работягу больше никогда, ни за что?
— Так дело не в профессии, как выяснилось, — ответила Пашина, — Валерка-то что, двух слов связать не мог. А Генка — он знаешь, какой начитанный, какой умный? А шутник какой! С ним так интересно! Ой, Альбина, а борщ еще остался?
— Да, — я на всякий случай заглянула в кастрюлю.
— Надо же и Анечку накормить. Я ее сейчас позову. — Пашина высунулась в окно и позвала девчонок.
Через минуту кухня наполнилась шумом и детскими голосами.
— Тетя Валя, не переводите Анечку в новую школу, — принялась канючить Ритка. — Мы же привыкли в одной школе учиться.
— Не пойду в другую школу! — топнула ножкой Анечка.
— Да как тебе еще объяснять? — прикрикнула Пашина и посмотрела на меня выразительно, будто призывая в свидетели.
— Я буду ездить на троллейбусе, — продолжала гнуть свое Анечка, — но не променяю свою школу ни на какую другую! Столько мальчиков хороших в классе, они мне так помогают во всем!
— Да мальчики везде есть, — увещевала ее мать, — не переживай. Ну сама подумай, а как ты будешь добираться в дождь, в снег? Ой, Альбина, а может, и правда, пусть в этой школе остается? А в плохую погоду будет к вам приходить ночевать.
Ну, Пашина неисправима!
— Ура, Анечка у нас ночевать будет! — заорала Ритка.
— Рита! — осадила я ее и повернулась к Пашиной. — Валя, ты извини, но я не уверена, что это хорошая идея. У девочки все вещи дома, а ночует она в гостях, самой же неудобно будет.