Железное испытание

Клэр Кассандра

«Кэлл хочет жить». Эту фразу Кэлл в шутку добавил к Синквейну. Теперь она больше не казалась шуткой. Теперь мальчик в ужасе задался вопросом, насколько фраза была правдива. Неужели он настолько хотел жить, что украл жизнь другого человека? Мог ли это действительно быть он?

— Я ничего не помню о жизни Константина Мэддена, — прошептал Кэлл. — Я всегда был только собой...

— Константин всегда знал, что может умереть, — проговорил Джозеф. — Смерть была его величайшим страхом. Он снова и снова пытался воскресить своего брата, но ему не удавалось вернуть

его душу, которая и делала Иерихона личностью. Константин был готов на всё, чтобы сохранить свою жизнь. Всё это время, Кэлл, мы ждали, пока ты подрастёшь. И вот он ты, почти готов. Скоро война снова наберёт обороты... и в этот раз мы наверняка победим.

В глазах Мастера Джозефа сверкало нечто, сильно напоминавшее безумие.

— Не понимаю, почему ты думаешь, что я буду на вашей стороне, — произнёс Кэлл. — Ты похитил Аарона...

— Да, — согласился Джозеф. — Но нужен нам был ты.

— Так вы провернули всю эту операцию с похищением, чтобы выманить меня сюда? Зачем? Чтобы рассказать мне эту историю? Почему было не сделать этого раньше? Почему было не похитить меня ещё до того, как я поступил в Магистериум?

— Потому что мы думали, что Вы знаете, — нехотя признался Мастер Джозеф. — Я думал, Вы намеренно не привлекаете к себе внимание: позволяете своему разуму и телу вырасти, чтобы снова стать таким же грозным врагом Совету, как раньше. Я не приближался к Вам, потому что полагал, что Вы бы связались со мной, если бы хотели быть найденным.

Кэлл безрадостно рассмеялся.

— Так ты не подошёл ко мне, потому что не хотел разоблачить моё прикрытие, а я всё это время даже не знал, что оно у меня есть? Умереть не встать.

— Не вижу в этом ничего смешного. — Выражение лица мага не изменилось. — Нам повезло, что мой сын... что Дрю смог удостовериться, что ты не помнишь о своей прошлой жизни, или ты бы мог случайно выдать себя.

Кэлл уставился на Мастера Джозефа.

— Ты собираешься меня убить? — внезапно спросил мальчик.

— Убить? Я ждал Вас, — ответил Джозеф. — Я ждал столько лет.

— Ну, тогда твой план провалился, — сообщил ему Кэлл. — Я вернусь в Магистериум и признаюсь Мастеру Руфусу, кто я такой. Я расскажу всем в школе, что мой отец был прав, и что они должны были к нему прислушаться. И я остановлю тебя.

Мастер Джозеф улыбнулся, качая головой.

— Думаю, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы не поверить в это. Ты вернёшься и закончишь этот год, а когда перейдёшь на Медный курс, мы поговорим снова.

— Нет, не поговорим. — Кэлл чувствовал себя маленьким и инфантильным, и бремя страха сокрушало его. — Я расскажу им...

— Расскажешь им, кто ты? Они запечатают твою магию.

— Не запечатают...

— Запечатают, — сказал Мастер Джозеф. — Если не убьют тебя. Они запечатают твою магию и вернут обратно к отцу, который теперь, без сомнения, знает, что ты ему не сын.

Кэлл с трудом сглотнул. До этого момента он не думал, как Алистер отреагирует на эти новости. Его отец, умолявший Руфуса запечатать его магию... просто на всякий случай.

— Ты потеряешь друзей. Неужели ты думаешь, что они подпустят тебя к своему драгоценному Макари, когда узнают, кто ты

на самом деле? Они внушат Аарону Стюарту, что ты его враг. Они только этого и ждали. Такова роль Аарона. Он не твой друг. Он твоя погибель.

— Аарон мой друг, — сказал Кэлл голосом, лишённым надежды. Он слышал, насколько жалко звучит его возражение, но ничего не мог с этим поделать.

— Как скажешь, Кэлл. — Мастер Джозеф выглядел безмятежно, словно был уверен в своей правоте. — Похоже, твоему другу предстоит принять несколько решений. Как и тебе.

— Я готов принять решение, — проговорил Кэлл. — Я хочу вернуться в Магистериум и рассказать им правду.

Джозеф лучезарно улыбнулся.

— Неужели? — поинтересовался он. — Легко стоять здесь и доказывать свою непокорность. Иного я от Константина Мэддена и не ожидал. Ты всегда был непокорным. Но когда дело дойдёт до признания, когда нужно будет принять решение, ты правда откажешься от всего, чем дорожишь, ради абстрактной идеи, которую до конца даже не понимаешь?

Кэлл покачал головой.

— Мне всё равно придётся от этого отказаться. Вряд ли ты позволишь мне вернуться в Магистериум.

— Конечно, позволю, — сказал Мастер Джозеф.

Кэлл отшатнулся назад, больно ударившись локтями о стену.

— Что?

— Владыка мой, — выдохнул старый маг. — Разве Вы не понимаете...

Он так и не закончил фразу. С оглушающим грохотом на них рухнула крыша. Кэлл едва успел посмотреть вверх, прежде чем потолок взорвался веером раздробленного дерева и бетона. Мальчик услышал хриплый крик Мастера Джозефа, после чего между ними упала гора обломков, скрывая мага из виду. Пол под ногами Кэлла вспучился, и мальчик упал в сторону, выставив руки, чтобы накрыть собой вырывающегося испуганного Хаоса.

Ещё секунду всё вокруг тряслось, и Кэлл зарылся лицом в шерсть волка, пытаясь не вдыхать повисшую в воздухе пыль. Возможно, наступил конец света. Возможно, союзники Мастера Джозефа решили к чертям взорвать клуб. Кэлл не знал, и ему почти не было до этого дела.

— Кэлл? — Несмотря на звон в ушах, мальчик услышал знакомый голос. Тамара. Он перевернулся, одной рукой всё ещё сжимая шерсть Хаоса, и увидел, что стало причиной обвала.

Огромная вывеска, на которой было написано «Боулинг-клуб "Горный"», упала на крышу, разрубив здание надвое, как топор, застрявший в цементном блоке. Аарон сидел на корточках на вывеске, словно он плыл на ней по воздуху, Тамара была позади него. Вывеска искрила и шипела там, где из неё торчали погнутые или оторванные провода.

Аарон спрыгнул с вывески, подбежал к Кэллу и нагнулся, чтобы схватить его за руку.

— Кэлл, скорее!

Не веря своим глазам, Кэлл позволил Аарону поднять себя на ноги. Хаос заскулил и подпрыгнул, упираясь передними лапами в живот Аарона.

— Аарон! — закричала Тамара. Она указывала за их спины. Кэлл резко обернулся и всмотрелся в облака пыли и обломки. Никаких следов Мастера Джозефа.

Но это не значило, что они одни. Кэлл снова повернулся к Аарону.

— Одержимые хаосом, — мрачно проговорил мальчик. Коридор кишел ими. Одержимые вышагивали по обломкам удивительно ровным шагом, а их вращающиеся глаза горели, как костры.