Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика
Шрифт:
Когда знания бессильны, приходится полагаться на инстинкт и упорство.
И я удвоила, утроила усилия. Мысленно переливала в полковника свои силы, направляла в его тело собственные эфирные токи. Одновременно с этим я настраивала, подкручивала, подтягивала невидимый обычному человеку энергетический двойник механического сердца. Манипулировать не металлическими деталями, а их энергетическими образами оказалось не так уж сложно.
Не знаю, сколько прошло времени. Показалось, что несколько часов. Когда все закончилось, я была мокрая и
Однако радость от победы меркла при мысли, что это не последняя схватка с таинственным недугом — или правильнее называть его поломкой?
Обессилев, я опустила ладони на плечи полковника и на миг прислонилась лбом к его лбу, радуясь, что слышу свободное дыхание и мерный стук на три такта.
— Все, — прошептала я и легко коснулась рукой его жестких волос, — Готово. Починила.
Я нехотя отлепилась от своего пациента и рухнула в кресло напротив.
Август пошевелился, закашлялся сел, потер грудь и болезненно поморщился. Поднял глаза на меня и сказал хриплым голосом:
— Вы опять спасли меня, Майя. Думал, что конец. Но вы… — Он нахмурился. — Что с вами? У вас кровь на лице. Вы бледная. Не двигайтесь, я вам помогу.
Я нервно рассмеялась.
— Только пришли в себя и уже готовы помогать! — я достала платок и приложила к носу. — Все хорошо. Просто слишком старалась вытащить вас с того света.
— Я чуть не утащил вас вместе с собой. Это ваш дар дает такой откат? Вы перелили в меня свои силы.
— Да. Немного дала взаймы. Но ничего, я научусь управлять этими симпатическими связями. Нужно больше практики. Правда, я бы предпочла практиковаться не в таких вот ситуациях и не на вас. Немедленно садитесь, Август. Вам нельзя двигаться.
В голове у меня скакала и вертелась тревожная мысль.
— Опишите, что вы почувствовали во время приступа, — потребовала я. — Ваше сердце билось ровно. Но потом вы начали задыхаться и холодеть.
— Так и есть, — кивнул он. — Сначала заболела голова, потемнело в глазах, онемели руки, и лишь потом заскрипели шестеренки.
Я выпрямилась, обдумывая услышанное. И пристально смотрела на графин с водой, в котором плавали дольки лимона.
Что, если мы перепутали причину со следствием? Дело не в сердце. Что, если полковника… травят?
Яд. Кто-то дает ему яд. Он может быть в еде, которую он получает каждое утро с кухни. Может быть, в этом графине. В отваре, которым периодически потчует его камердинер, заваривая собственноручно.
То, что происходило с полковником, заставило вспомнить книгу о странствиях Жакемара, которая теперь валялась на полу. В главе о шамане племени аборигенов, в плен к которым однажды попал хитроумный мастер, рассказывалось о разных экзотических ядах, которыми пользовались дикари и которыми очень интересовался мастер Жакемар. Он составил подробное описание симптомов отравления.
Если Августа травят,
Мысли кружились, как рой обезумевших мух, в груди попеременно становилось жарко и холодно.
Кто, кто мог пойти на такое? Зачем? Неужели кто-то из местных подкупил челядь, чтобы избавиться от сурового наместника?
Не верю. Если это и яд, то не просто крысиная отрава, которую можно купить в аптеке. Это что-то другое, доступное немногим. Нужно иметь определенные знания, чтобы воспользоваться ядом незаметно. Кто в округе может обладать такими знаниями?
Я быстро перебрала в уме всех подходящих горожан. Аптекарь? Он стар, полуслеп и хорошо разбирается лишь в слабительных. Доктор? Ему дела нет до всего, что происходит в округе, лишь бы платили по счетам вовремя. И он осторожен и труслив, ни за что бы не пошел на такое. И совершенно не интересуется ядами и их применениями.
Наверное, я ошиблась. Причиной недомогания полковника было что-то другое. Силы, неподвластные моему пониманию, то, в чем разбирался лишь мэтр Кланц. Но он далеко, и обратиться к нему нельзя.
Опять же, проблемы с механическим сердцем начались еще до приезда в замок. Но здесь они усугубились! Значит, причин могло быть несколько… станет лучше, если удастся устранить хотя бы одну из них.
Полковник сидел мрачный, поигрывая желваками. Он внезапно сказал:
— Вы подробно расспросили меня о том, что было до приступа. У вас есть какие-то соображения, что его вызвало?
— Возможно, вы устали и переволновались, — предположила я, не желая пока посвящать его в свои догадки. — Вы много работаете, да еще эти постоянные стычки с местными… Вам больше не угрожали?
— Нет. В последнем разговоре с бургомистром я попросил его приструнить своих подопечных. В противном случае я обещал применить методы, которые ему не понравятся. Например, пригласить полицейских из столицы, и это самое малое. Поверьте, Майя, все трудности, с которыми я сейчас сталкиваюсь — ерунда по сравнению с тем, что приходилось переживать во время службы.
— У вас было много недоброжелателей в армии, при дворе князя и в дипломатическом корпусе?
— Конечно. Я умею заводить врагов. Но и управляться с ними тоже умею. Думаете, кто-то из них мог навести на меня порчу? Это вряд ли. Те давние враги уже ничего мне не смогут сделать. Теперь у них иные заботы.
— Ну, тогда, может, вы съели что-то не то за завтраком и это сказалось на вашем механизме, — продолжала я шутливо, но рассчитывая, что мое предположение может навести его кое на какие мысли.