Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика
Шрифт:
— Последние недели мой механизм работает идеально. Как было раньше, как было все эти годы. Допускаю, что проблема исчезла раз и навсегда.
— Значит, я была права. Вы перестали получать яд, и ваш организм восстановился. Осталось установить, кто хотел причинить вам вред.
Он мягко покачал головой.
— Думаю, дело было в другом. Мэтр Кланц создал сложный механизм. Но его работа зависит не только от исправности деталей. Вы со своим даром настроили эти… симпатические связи, эфирные флюиды. И все наладилось. Надеюсь, надолго. А потому — не беспокойтесь. В осмотрах пока нет нужды. Подождем еще неделю-другую,
Я выпрямилась. Меня затопило возмущение пополам с горьким разочарованием.
— Считаете, я вам больше не нужна? Вы меня прогоняете, Август? Или просто не хотите меня видеть?
Достаточно было первого вопроса. Остальные были лишними, и полковник дал это понять.
Он несколько секунд серьезно смотрел на меня. В его стальных глазах мелькнуло выражение, которое я не смогла истолковать. А когда он заговорил, то сказал совсем не то, что я ожидала.
— Вы мне очень нужны, Майя. Но я не должен ставить свои интересы выше ваших.
— Вы поручили мне присматривать за своим механизмом, — упрямствовала я. — Мы даже договор заключили. Я собираюсь выполнить обязательства. А то, что случилось между нами вчера…
Я не смогла закончить гордую тираду — просто не знала, как.
Август пришел на помощь.
— Если вы хотите забыть то происшествие, то пусть так и будет. Но не выдумывайте лишнего, Майя, и не домысливайте за меня. Все именно так, как я сказал. Если мое механическое сердце опять вздумает капризничать, я обращусь к вам. Но сейчас вам больше нет нужды быть подле меня каждый день. Почему бы вам не съездить в Ольденбург проведать родню? Я обещал вам такую возможность, но вы ей не воспользовались. Уже месяц не покидаете замок. Неужели не соскучились по дому? Даже солдаты ездят на побывку, а вы несете свой пост бессменно.
Он пристально глянул, оценив, как я приняла это заявление и любезно добавил:
— Я вовсе вас не прогоняю. Если хотите, можете остаться. Поступайте, как вам больше нравится.
Он говорил снисходительным тоном, словно делал мне одолжение. И совершенно не брал в расчет мои переживания, пусть они и были глупыми. Он ведь наверняка понял, какое место стал занимать в моем сердце!
Кресло скрипнуло, когда он откинулся назад и положил на стол открытое письмо с княжеской печатью.
Я перевела взгляд с его пальцев, которые крутили карандаш, на его лицо, которое в этот момент выглядело очень властным, решительным и целеустремленным. В Железном Полковнике появилось что-то новое, чего не было раньше. Я не узнавала его. Он был полон энергии, глаза горели шальным огнем. Казалось, его мысли были заняты чем-то волнующим. Планами, которые ему не терпелось начать исполнять.
— Хорошо, — сказала я ровным голосом, гадая, чем продиктован его поступок — благородством и заботой, либо равнодушием и досадой.
. — Не откажусь съездить домой в Ольденбург на денек. Пришло письмо от отца. Он вернулся из столицы и зовет встретиться. Пишет, что хочет перебраться в столицу насовсем. Хотелось бы узнать, почему, и попытаться отговорить. Не возражаете, если поеду завтра?
— Не возражаю. Распоряжусь, чтобы Курт отвез вас в карете. Вы вернетесь в Морунген в тот же день или останетесь с отцом?
— Вернусь, — сказала я, понурившись. Жалкое существо без капли гордости, вот что я такое.
— Благодарю вас, —
— Я не буду задерживаться. Все же боюсь оставлять вас одного надолго.
— Механизм в полном порядке, — отмел мои опасения Август. — Нет никаких предвестников сбоя, как бывало раньше.
— Значит, поеду завтра, — я глубоко вздохнула и поднялась, и даже сумела улыбнуться.
— Договорились, — он тепло улыбнулся в ответ и отпустил меня властным и небрежным жестом. Я была опечалена и сбита с толку.
Не покидало чувство, что мне мягко, но твердо указали мое место, да еще и пальцем погрозили, чтобы не выдумывала лишнего и не доставляла хлопот.
Взвинченная, в расстроенных чувствах я побрела к себе. Шла, понурив голову и вздыхая, поглядывая на узор на плитках пола. Сплетения арабесок были такими же запутанными, как и мои чувства.
Разговор с Августом прошел не так, как я ожидала. Да я и не знала толком, чего ожидала. Но точно не спокойного и делового разговора. И не предложения уехать домой.
Он хочет реже видеть меня? Встречаться только по необходимости? Опасается, что я буду преследовать его с глупыми притязаниями? Или поступает, как порядочный человек — дает возможность вернуться к обычной жизни, думать о нем поменьше?
Последнее предположение, хоть и не утешило, показалось неожиданно верным.
Я не строила иллюзий. Даже если Август ко мне неравнодушен, нечего мечтать о сказочном исходе, когда богатый барон делает простолюдинку баронессой и законной хозяйкой своего замка и сердца. Фон Морунген честолюбив. Титул достался ему за заслуги, но «старая кровь» ценит вовсе не это. Упрочить положение среди титулованных задавак он может, только породнившись с одним из них. Брак с мещанкой станет для него камнем на шее.
Август не романтичный юноша. Взаимное притяжение, дружеское расположение и понимание, ну и тот пылкий поцелуй, будь он неладен — все это не заставит его потерять голову. Он может оставить меня возле себя, но на известном незавидном положении.
Даже случись чудо, была бы я счастлива с ним? Я хорошо знаю характер барона. Его жену ожидают отданные командирским голосом приказания, вспышки гнева, и необходимость уживаться с его крутым нравом. Влюбленность сделала меня глупой, но не слепой, я вижу все его недостатки.
… кажется, дело совсем плохо, раз я готова мириться с ними в любом случае, призналась я себе с тяжким вздохом. Предложи он мне стать его сожительницей, я бы согласилась. У меня дыхание перехватило, когда я представила, что он приводит меня в свою спальню не только затем, чтобы я перебирала шестеренки в его груди…
Признав свою слабость, я продолжила упорно вбивать в голову здравый смысл.
Это не любовь, а болезненная привязанность, жестоко сказала я себе. Верно, целый месяц моя жизнь крутилась вокруг Августа. Я ни о чем и ни ком другом не думала. А значит, он тысячу раз прав, заставляя меня вернуться в привычное окружение, к родне и друзьям, давая подумать обо всем на трезвую голову. И он делает это, рискуя собственным благополучием.