Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика
Шрифт:
И поступила правильно, разозлившись, потому что мой дар проснулся с силой вулкана. Я словно раскалилась докрасна, вспыхнула, горячие потоки энергии выстрелили во все стороны, перерождая окружающий мир. Теперь он был наполнен пылающими контурами предметов. Через миг я поняла, что прекрасно могу управлять этими пульсирующими образами.
Нет ничего проще!
Вот красный сгусток энергии — сплетение шестеренок, клапанов и пружин в теле человека. Все недвижимо, свечение стремительно блекнет и вот-вот потухнет навсегда.
Я
Я мысленно сращивала симпатические связи между живым телом и холодным механизмом. Красное марево сожгло их, мерцали неаккуратные безжизненные обрывки, но через миг они начали расти, соединяться и пульсировать. Поползли контуры шестеренок, медленно, но потом все быстрее стали двигаться поршни и шатуны. Наконец, образ механического сердца засиял ослепительным голубым светом, от которого второе зрение потухло.
Все закончилось удивительно быстро. И минуты не заняло, чтобы вернуть Августа к жизни. Он со свистом втянул воздух, содрогнулся и выпрямился рывком.
— Чертов механизм опять подвел меня, — хрипло произнес он. — Как же вовремя ты вернулась, Майя.
— Я что-то почувствовала, — призналась я, хлюпнула носом и быстро достала платок, чтобы не закапать кровью платье. Голова разрывалась болью, руки дрожали от слабости, но счастье победы придавало сил.
Август в гневе сжал и разжал кулак.
— Проклятая железяка, — сказал он с чувством. Как же он ненавидел чувствовать себя слабым и уязвимым!
Очень хотелось упрекнуть его за решение выставить меня из замка, сказать: «Я же говорила! Вот видите, к чему привела ваша прихоть!», но удержалась. И правильно сделала: он и сам все прекрасно понимал, потому что сказал:
— Видимо, мне никак не обойтись без тебя, Майя.
— Посмотрим. Я надеюсь, это случилось в последний раз. Что вы ели и пили утром, Август? Сомнений больше нет. Я точно видела, как разливается по вашему телу отрава.
— Выпил стакан воды из графина, который храню запертым в шкафу и наполняю сам, как вы когда-то мне велели. Видите, я слушаюсь вас покорно. Позавтракать я не успел. Утром пришел Зандер и побрил меня, потом я оделся и пошел в кабинет, но тут раздался гул часов, я решил выйти и успокоить слуг.
Я пристально смотрела на лицо Августа, и в голове, наконец, забрезжила верная догадка, которая заставила похолодеть.
На правой щеке у Августа, рядом с подбородком, алел тонкий порез, оставленный опасной бритвой. Случайность. Такое бывает со всеми мужчинами. Брадобрей, неловкий, глухой Зандер, у которого часто дрожат руки в результате контузии, несомненно, тут же обработал царапину одеколоном. Его руки дрожат, но они не утратили своей ловкости…
Какая
Я встала. Полковник тоже хотел подняться, но я глянула на его бледное лицо и покачала головой:
— Прошу, Август, сидите. Я найду лакея, он поможет вам подняться в спальню. Вы очень слабы после приступа. Скоро вам станет лучше. Помните, как было в прошлый раз? Я хорошо вас подлатала. Обещаю, что ваше сердце отныне будет стучать как новенькое долгие-долгие годы. И я вам больше не буду нужна.
— Ты поражаешь меня, — сказал Август и с сомнением качнул головой. — Почему ты так в этом уверена?
— Есть подозрения. Мне нужно кое-что уточнить, — ответила я уклончиво.
Раздались торопливые шаги, а потом женский голос сдавленно ахнул и произнес:
— Август!
Белая как мел, с расширенными глазами рядом стояла госпожа Шварц.
— Что случилось? — спросила она высоким от волнения голосом. — Его железное сердце остановилось?
Я поняла, что мать Августа впервые увидела, что происходит с ее сыном, когда его механизм отказывается служить. Она знала о неполадках, но не понимала, насколько все серьезно. Я считала, что она относится к сыну равнодушно, как к чужому, но теперь увидела, что ошибалась.
— Майя, сделайте же что-нибудь! — потребовала она.
— Уже все в порядке, госпожа Шварц. Пожалуйста, позовите лакея и проводите его милость наверх. Через несколько минут он придет в себя. Больше этого не повторится. Его железное сердце постучит еще немало лет.
Госпожа Шварц приблизилась, робко коснулась головы сына и смахнула пот с его лба. Было видно, что это подобие ласки далось ей непросто. Август сделал движение, как будто хотел отстраниться. Опираясь рукой о стену, он кое-как поднялся на ноги.
Внезапно в коридоре стало многолюдно. Слуги взволнованно перешептывались и глазели, боясь подойти. Кто-то сказал с придыханием: «Часы пробили, проклятые! Знать, быть беде!»
Даже кот Фил заявился посмотреть, что случилось. Он выскочил из зала с чертовыми часами — его одного нисколько не напугал их роковой бой — и по стеночке прокрался по направлению к кухне.
Госпожа Шварц жестом подозвала одного из младших лакеев, вдвоем они сделали попытку поддержать Августа и увести, но тот отмахнулся.
— Майя, постой! — позвал он и шагнул, пошатываясь от недостатка сил, но я не стала ждать — нужно торопиться.
Я махнула ему рукой — сейчас вернусь! — и поспешила вглубь коридора, дальше и дальше. Но странная вещь! Я продолжала слышать перестук механического сердца полковника. Словно теперь, помимо второго зрения, у меня открылся и второй слух.
Звуки звучали тихо, они как будто поселились рядом с моим сердцем. Времени размышлять над неожиданным феноменом не было, но подумалось: теперь наши ауры сплетены так тесно, что я буду чувствовать Августа всегда, даже вдалеке от него…