Железные Люди в Стальных Кораблях
Шрифт:
– …один сопливый офицер и три конвойных морпеха, – продолжал советский разведчик. – Кто мог предположить, что вы играючи с ними справитесь!
– Это не я, это риттмейстер Браге, – машинально возразил Джеймс.
– Вы знаете, с некоторых пор я не верю в эту версию, – заметил собеседник. – Вот и сейчас, вы слишком поспешно стали оправдываться. Впрочем, что было, то было. А la guerre comme а la guerre. Вы бежали из плена в самый разгар боевых действий, убив при этом несколько советских солдат и офицеров. Разумеется, после этого вы вряд ли могли рассчитывать на любовь и симпатии советских граждан, но с
– О! – воскликнул Хеллборн. – Узнаю старые добрые советские методы! Красные бандиты в своем репертуаре! Тайные кенгуриные суды и беззаконные убийства! Ничего не поняли и ничему не научились.
Он попал в больное место, его пленители одновременно покраснели и нахмурились. Советские офицеры слишком щепетильно относились к вопросам чести. Наследники самой справедливой революции, строители нового мира, граждане Свободных, Равных и Братских республик – так они себя называли. Хуже драконцев, честное слово.
(Хеллборн поймал себя на мысли о том, что теперь он слишком часто сравнивает людей, сообщества и события Мира Спекулянтов с «оригинальной» Землей).
«Мы должны показать всему миру, – говорила Кровавая Мэри Спиридонова, – что мы не являемся бандой авантюристов и узурпаторов, незаконно захвативших власть. Нет! Только чистыми руками можно построить прочный фундамент светлого будущего! Пот неизбежен, но довольно крови и слез!»
«Можно я его ударю? – Нет, это не наш метод».
Нет, теперь у них рука не поднимется пристрелить его просто так. Теперь они еще и оправдываться будут, дабы окончательно обелить себя в его и свои глазах.
Так и есть.
– Вы нас с кемто перепутали, мистер Хеллборн, – еще больше нахмурился Суздальский. – Ну что ж, время терпит, поэтому я подробно объясню вам, в чем заключается ваша вина. И даже предоставлю шанс оправдаться.
– Я весь внимание, – отозвался Хеллборн, прислушиваясь к нему примерно половиной мозга. Вторая половина отчаянно искала выход из положения. Удалось потянуть время? Хорошее начало. Но этого мало…
– После завершения операции на Шпицбергене, меня отправили в Харбин, – начал Суздальский. – Как мы все теперь знаем, в маньчжурской столице назревали грандиозные события, поэтому наше – и не только наше – руководство стянуло туда лучшие силы. Дабы все держать под контролем и не упустить ничего важного. И мы не упустили.
«Как скажете, товарищ старший капитан!»
– Наша станция прослушки находилась совсем недалеко от вашей конспиративной квартиры, – с подкупающей откровенностью поведал советский разведчик. – В тот день я был старшим дежурным офицером. И вот, около полудня, один из операторов докладывает мне о загадочной активности на одной из прослушиваемых квартир, принадлежащей, по нашим данным, Альбионской секретной службе. Я беру наушник, и мы слушаем вместе. Ктото ходит из угла в угол, скрипит половицами и двигает мебель.
«Все правильно, – подумал Хеллборн. – Я приехал туда около полудня. Осмотрел квартиру и заново расставил стулья».
– А потом – снова тишина, –
– Это была самооборона, – выпалил Джеймс.
– ???!!! – возрился на него Суздальский.
– Можете мне не верить, но это Браге убил лейтенанта Стеллера и остальных ваших солдат, – заявил Хеллборн.
«Не признаваться! Ни в коем случае! До последнего!»
– …но товарищ Надежда Стеллер мало того что мне не поверила, так еще и затеяла маленькую личную вендетту! – воскликнул альбионец. – Я всего лишь оборонялся.
– Оборонялись? Какая вендетта? О чем вы?! – искренне удивился Суздальский.
– Она подослала ко мне убийцу, – сообщил Джеймс. – Я опознал его. Его случайно разоблачил и застрелил агент манчьжурской тайной полиции у входа в «Американское кафе Рика». Я запомнил лицо и нашел его в картотеке. Сержант УГБ Димитрий Меркурьев. Эту фамилию было нетрудно запомнить. Главное – не перепутать Меркурий с другими планетами…
– Меркурьев?! – переспросил Суздальский. – Сержант Меркурьев?! Что за бред! Он был всего лишь старшим агентом, ответственным за «Кафе Рика» в тот день! Там и без вас было за кем следить! А погиб он и вовсе в нелепой перестрелке с мексиканскими гангстерами! И вот из этого совершенно побочного эпизода вы сделали вывод, будто на вас охотится Надежда Стеллер?!
– Она сидела там же, в кафе, и несомненно руководила операцией! – уверенно заявил Хеллборн, хотя гдето в глубине души уверенности ему явно не хватало.
– Нечистая совесть и мания преследования, – развел руками Суздальский. – Вот и все, что я могу сказать по этому поводу.
– Если вы параноик – это еще не значит, что вас не собираются убить! – воскликнул Джеймс. – Так или иначе, я все равно ничего не успел предпринять. На следующий день после того визита на конспиративную квартиру я покинул Харбин, и потому потерял всякий интерес…
– Ничего не успели? – перебил его Суздальский. – Позвольте мне вам не поверить. Итак, мы сидим и слушаем, как сотрудник альбионской секретной службы нанимает своего белголландского пленника, некоего Иоганна Хамера, и приказывает ему убить офицера советской военной миссии в Харбине. Как интересно! Мы слушали, затаив дыхание. Особенно после того, как Хамер принялся угрожать вам оружием. К сожалению, в самый драматический момент вы покинули квартиру и одновременно зону приема наших микрофонов. Что делать? Решение было принято немедленно. Я беру еще трех агентов, мы прыгаем в автомобиль и, благо ехать было недалеко, через какихнибудь пять минут останавливаемся у искомого подъезда. Мы не особенно надеялись вас перехватить, но хотя бы напасть на след… На всякий случай поднимаемся наверх – никого. Возвращаемся…
– Послушайте, – взмолился Хеллборн, – вы все время используете то прошедшее, то настоящее время! Определитесь, потому что у меня голова кругом идет!
– Возвращаемся, – невозмутимо продолжал Суздальский, – и что я вижу? Один из оставленных внизу агентов извергает из глубины своего желудка все завтраки, обеды и ужины за последние несколько дней! Его можно было понять – лежавший в канаве труп эрстлейтенанта Хамера выглядел весьма неаппетитно. Но тогда мы не поняли, от чего он умер.