Железные люди
Шрифт:
Говоря военным языком, это был подводный корабль первого ранга, многоцелевой с полным водоизмещением в 4552 тонны, тактический, а не стратегический, что не должно умалять его значения. В самом деле, что важнее: испепелить столько-то вражеских городов, или не дать испепелить столько же городов своих собственных, уничтожая для этого вражеские авианосцы?
Но вернёмся к внутреннему корпусу, то есть к тому миру, где обитают персонажи нашей истории. Это пространство имеет объём 2284 кубических метра и делится по горизонтали на три палубы — верхнюю, среднюю и нижнюю. Для простоты будем называть их пока наивным и сухопутным словом «этажи». По вертикали же корабль делится на семь отсеков. Шесть мощных перегородок внутри корабля. (Лишь в одном отсеке количество этажей — два,
Переходить с одного этажа на другой можно по специальным трапам, открывая и закрывая для этого специальные люки.
Переходить, а точнее — перелазить, согнувшись в три погибели, из одного отсека в другой, можно только, открывая и закрывая круглую выпуклую дверь, диаметром в 820 миллиметров, расположенную НА СРЕДНЕМ ЭТАЖЕ. В обычное время через такую дыру может пролезть один человек; в случае же тревоги специально натренированные моряки умудряются проскакивать через неё парами. Иногда парами в одну сторону. А иногда так: один туда, другой сюда; и оба одновременно. Ни на верхнем этаже, ни на нижнем такой двери нет. Запомним это, ибо это очень важно: она только на среднем этаже. И только одна!
Таким образом, отсеки первый и последний имеют только по одной-единственной двери, связывающей их со всем кораблём, остальные пять промежуточных отсеков связываются с кораблём только через две двери, одна из которых ведёт в отсек предыдущий, а другая — в следующий.
Семь отсеков, шесть дверей, три этажа — очень простые цифры.
Экскурсия продолжается!
Подводная лодка, уважаемые читатели, обжимается со всех сторон водою, которая ведёт себя совершенно, как живая, злая и умная: с поразительным упорством она пытается проникнуть в каждую не то что бы дырочку, а просто слабинку, которую можно продавить, чтобы потом ворваться внутрь и доказать дерзким людям, кто здесь истинный хозяин. Подводники знают об этом свойстве воды и ожидают её прорыва в любую секунду и из любого места. Конечно, корпуса у подводных атомоходов делаются отнюдь не из картона. Всё самое сверхпрочное, сверхнадёжное, сверхдорогое, что изобретено лучшими умами человечества на данный момент, — оно именно здесь. И умная вода знает это. Поэтому, тщательно обжимая корпус со всех сторон, она не очень-то и надеется прорваться в нежданно возникшее отверстие — как правило, люди изнутри не спешат предоставить ей такое удовольствие; вместо этого, вода забавляется тем, что сжимает и сжимает сверхпрочный корпус, а тот вынужден сжимать и всё внутри себя; металлы напрягаются, незаметно гнутся и нет-нет, а то трубопровод какой-нибудь прорвётся и из него что-нибудь потечёт — например, огнеопасное или ядовитое; то дверь какая-нибудь не закроется или не откроется. Но даже если всё и благополучно, то и тогда — как жутко бывает людям смотреть на ниточку, которую перед погружением натянут бывало шутки ради между двумя стенами отсека; натянутая прежде как струнка, ниточка провисает и провисает по мере того, как подлодка опускается всё глубже и глубже. Кто видел хоть раз, как она провисает на глубине трехсот метров, тот никогда уже не забудет этого зрелища!
Далее важно объяснить для непосвящённых ещё кое-что.
Если, допустим, залить водою верхний этаж, а соответствующие люки будут закрыты, то вода из него никуда не денется и не польётся на нижние этажи. (Это, конечно, при условии, что давление будет не слишком сильным; ежели оно будет чрезмерным, то железный потолок над головою у находящихся ниже людей разверзнется, и все они погибнут.)
Если залить водою любой из отсеков со всеми его тремя этажами, то и тогда, вода останется только в нём. Все стены, потолки и полы на подводной лодке — водонепроницаемы. Но если Силам Зла вздумается пошутить, то они могут устроить и такое: затопить только СРЕДНИЙ этаж данного отсека. Это будет означать, что люди, находившиеся в нём, умрут сразу, а те, которые остались на этажах верхнем и нижнем, будут им ещё долго завидовать. Они не смогут перейти в соседние незатопленные отсеки по той причине, что это можно
Можно было бы придумать систему маленьких шлюзов и переходов, с тем чтобы люди могли выходить из некоторых ловушек. Никакого особого ума, особого развития техники для этого не нужно. Для этого нужно лишь допустить, что человеческая жизнь того и в самом деле стоит.
Допустить же такое конструкторам и их заказчикам — очень трудно. Особенно, если вспомнить, что предназначение любой атомной подводной лодки — убивать во имя Великой Идеи других людей. Во имя Великой Советской Идеи. Или во имя Великой Американской Идеи. А Идеи для жителей нашей планеты — самое святое, что у них есть. Никто и ничем не может поступиться. Каждый народ уверен, что именно его Идея правильна, а все остальные — ошибочны. Конструкторы и их заказчики думают так же. И куда же им после этого заботиться о маленьких членах экипажа!
Но и если глянуть на этот вопрос с другой стороны, то получается опять же то же самое — об экипаже не стоит особенно заботиться. Ну, просто нет смысла. В самом деле, ведь в случае атомной войны, когда все атомные подводные лодки изрыгнут из себя все свои атомные боеприпасы, когда весь Земной шар обуглится и покроется коростой и пеплом, кому и на кой чёрт нужны будут эти люди — одни из немногих оставшихся живыми и здоровыми на планете? Всё равно ведь поплавают-поплавают и через несколько месяцев, через год-другой — перемрут.
Нашу же подводную лодку в случае войны будет ожидать участь ещё более плачевная (или счастливая — это как посмотреть!): ей предназначено умереть одним махом и без мучений, сразу после первого же ракетного выстрела по американскому авианосцу и окружающим его кораблям. Каждая из вылетевших ракет — самонаводящаяся. Ракета сама определяет более важную цель и менее важную. И всё, что она определила, то и погибает со всею неизбежностью: от ракеты в нужные стороны разлетаются маленькие атомные бомбочки и поражают то самое, что им приказано искусственным разумом ракеты. А ракета — не одна. И вот целая группа кораблей гибнет. Но какие-то корабли и самолёты неизбежно останутся. А место, из которого вылетели ракеты, будет тотчас же засечено и накрыто ответным ударом. И подводная лодка не успеет скрыться и почти наверняка почти сразу же и погибнет, выполнив всё, что от неё требовалось.
Никак иначе случиться не может, ибо ракеты у нашей подлодки не очень большого радиуса действия, а с ближнего расстояния невозможно сохранить своё подводное «инкогнито». И возмездие — почти неизбежно.
Поясню ещё раз для самых недогадливых: эта подводная лодка спроектирована, задумана и запланирована как предмет одноразового пользования. Её экипаж — смертники.
Ну так и чего ж тогда заботиться о том, чтобы на этом подводном корабле была остроумная, а не упрощённая планировка, для чего тогда возиться с ловушками ещё на чертёжном столе, а не в реальной жизни?
Само собой разумеется: этого делать не стоит. Смертники — они и есть смертники, и в этой связи понятней делается тайное предназначение единственной двери, ведущей из одного отсека в другой. Такую дверь легче контролировать, и при такой двери труднее перебежать без разрешения из одного отсека в другой, ибо тайный и главный закон подводного флота таков:
Вся наша подводная лодка сплошь состоит из таких ловушек. Лишь некоторые из них и лишь в некоторых случаях можно всё-таки покинуть и тогда — спастись и выжить. Но это — лишь с помощью сложнейших уловок и приспособлений. В большинстве же случаев — сделать такое невозможно.
В случае пожара, взрыва, затопления и других ужасов люди обязаны оставаться на своих местах и бороться за спасение подводной лодки и за своё спасение самостоятельно. Либо умереть, что чётко предусмотрено Уставом. Ни при каких обстоятельствах нельзя самовольно покидать место аварии. Как правило, нельзя или невозможно приходить на помощь другим — всё запирается, и каждый — сам за себя.
Каждый должен оставаться в своей пещере и бороться против собственного циклопа.