Железный человек
Шрифт:
Так я сидел, смотрел, как слабеет свет дня, пока вскоре после шести часов вечера в дверь не позвонили. Начинался ритуал, в который уже раз.
Подполковник Джордж М.Рейли, как о таких говорят, был «слишком мал для своего веса». С каждым годом он казался чуточку меньше ростом и чуточку тяжелее, когда возникал перед моей дверью собственной персоной, и всякий раз за версту было заметно его мрачное расположение духа.
За несколько лет у меня развилось подозрение, что это мрачное расположение связано с необходимостью переодеваться в гражданское, когда он приезжает ко мне, а вот к этому у него действительно не было никакого таланта. Трудно представить себе, чтобы мужчина пятидесяти лет за
Фактически я его, с тех пор, как живу в Ирландии, в униформе больше не видел.
Хотя я предпочёл бы именно это. Я и сам не бог весть какой модник, но всякий раз мне приходится огорошенно сглатывать, когда я вижу его на пороге моего дома. В этот холодный воскресный вечер в Дингле на нём были жуткие клетчатые брюки бледно-голубых тонов и рубашка из бежевой ткани в продольный рубчик, которая сама по себе выглядела бы совсем неплохо, но только не на нём и не в сочетании с остальным его нарядом. Его зелёная, мешковатая ветровка из полиэстера или чего-то такого была украшена набивным рисунком с псевдоафриканскими мотивами и была вульгарной даже в семидесятые годы. И словно для того, чтобы всё это выглядело сравнительно небольшим грехом, на ногах у него были массивные кроссовки такой неоновой расцветки, что захватывало дух.
– Как дела? – спросил он, как всегда, и, войдя, пригладил пятернёй свои всё более седеющие и редеющие волосы. – Собачий ветер тут у вас. Не знаю, как вы это выдерживаете, Дуэйн. Я бы здесь и десяти дней не выжил, поверьте мне. Ах да, я вам кое-что привёз. – Он протянул мне потрёпанный пластиковый пакет из WalMart, который принёс под мышкой.
В нём были две баночки с концентратом, годным до полудня вторника.
– Почему только две? – спросил я.
– Больше не удалось раздобыть из-за спешки. С этим что-то неладно, ну, да вы и сами заметили.
Я достал из пакета одну баночку. Было как-то странно держать её в руках. Непривычно. Запоздало. Всё равно что получить в подарок игрушку, о которой я мечтал в шесть лет.
– Только не бросайтесь мне на шею от восторга, – прорычал Рейли. – Я не виноват, что они не придумали никакой новой вкусовой добавки. Глотайте что есть – и все дела.
Я не чувствовал голода. Моё тело, казалось, уже забыло о том, что бывает на свете какая-то пища. Но оно в ней нуждалось, это ясно.
– Вы не будете против, если я съем это прямо сейчас?
– Нет, нет. Делайте, как вам удобнее.
Пока я на кухне возился с банкой, Рейли прошёлся по квартире, заглянул в спальню, проинспектировал ванную и обследовал гостиную. Я слышал, как он выдвигал ящики и открывал дверцы шкафов, и когда он был в ванной, что-то у него там упало со звоном на пол и вроде бы разбилось. Но Рейли даже не выругался, а невозмутимо проследовал дальше.
Я всегда спрашивал себя, что он, собственно, надеется обнаружить во время этих обходов. Тайную жену и трёх малолетних детей, спрятанных в шкафу спальни? Или он считает меня неспособным содержать моё жильё в таком состоянии чистоты, чтобы стены не обросли плесенью? Но его от этого не отучить, во всяком случае, более или менее едкие замечания ни к чему не приводили, а прямой ссоры я всегда старался избегать. В моей непокорности подполковник Джордж М.Рейли мог бы усмотреть угрозу национальной безопасности, и если он придёт к такому выводу, то меня обяжут, по соглашению, которое
– Что-то у вас как-то голо, – высказался Рейли по результатам своей инспекции. – Как будто вы записались в монахи. А что с вашими книжками? У вас же была чёртова куча книжек, а? Все полки пустые. Какой-то безрадостный вид.
– Украли, – сказал я, приправляя порцию дристни на тарелке солью и табаско. – Позавчера вечером. Грабители. Вломились.
– Грабители! – Рейли форменным образом выплюнул это слово, тоном полнейшего презрения. – Грабители, которые крадут книги! – Это было свыше его понимания. Как и многое другое. Он отрицательно помотал головой: – А ещё говорят, мол, в Европе такая безопасная жизнь. Почему бы вам просто не вернуться домой, Дуэйн?
Я достал из ящика ложку и взял тарелку.
– До вас когда-нибудь дойдёт, Джордж, что я уже дома! – Я сделал приглашающий жест из кухни. – Идёмте в гостиную.
Мы прошли в гостиную. Как всегда, Рейли уселся на диван, широко расставив ноги, и пожаловался, что он слишком жёсткий (довольно трудно было подобрать диван, который без проблем выдерживал бы мой вес). Я осторожно опустился в не столь выносливое кресло и начал есть, пока он проигрывал от начала до конца свою старую песню.
– Я опять глаз не сомкнул, пока летел сюда. То ли мне чудится, то ли они действительно каждый год сдвигают сиденья на полдюйма теснее? Просто летающая банка сардин, а олух, что сидел рядом со мной, то и дело то вставал, то садился, будто шило у него в заднице. – Он разминал руки так, будто в конце концов врезал этому олуху и они до сих пор болели от этого. – Чёрт возьми, Дуэйн, я знаю, что повторяюсь, но я никак не могу понять, что вы находите в этой стране.
– Это страна моих предков. Ваших, кажется, тоже, насколько я могу судить.
– Может быть, может быть. Но если даже так, то они молодцы, что эмигрировали. – Он поскрёб в затылке. – Одни дороги чего стоят. Якобы основные транспортные магистрали, а узкие, что целка у малолетки. У меня в голове не укладывается, как это от Шеннона досюда четыре часа езды. Четыре часа! А ведь тут навряд ли больше сотни миль с небольшим, а? Да ещё и левостороннее движение! Я бы свихнулся, если бы мне пришлось ехать за рулём самому. Мне даже на заднем сиденье было дурно. Всё время казалось, что мы выскочили на встречную полосу и так далее; нет, правда, лучше закрывать глаза, как только такси трогается с места. Заснуть и видеть во сне Флориду, пока не доедем до отеля.
– Вы опять остановились в «Бреннане»?
– Сила привычки. При этом всякий раз, карабкаясь по этой старой лестнице, я говорю себе, что надо было поселиться в другом отеле. Каждый год я надеюсь, что они, наконец, что-то сделают, отреставрируют там или модернизируют, но ничего подобного, всё та же старая мебель, что и десять лет назад. – Видимо, в этой жизни Джорджу М.Рейли так и не удастся постичь разницу между старой и антикварной мебелью. – Но в этот раз они хотя бы закрыли верхний этаж, фанерой лестницу заколотили, видимо, решили заняться перестройкой. С завтрашнего дня начнётся. Наверное, за весь день не удастся глаз сомкнуть. Конечно, лучше было бы лететь на самолёте ВВС, как раньше. Но теперь всё уже не так. Теперь мне для этого пришлось бы заполнять тысячу формуляров и добывать две тысячи подписей. Вообще с этой бумажной волокитой становится всё хуже и хуже. Радуйтесь, Дуэйн, что вы уже выбрались из этих жерновов, вы себе не представляете. Я хочу сказать, я честно не понимаю, зачем они заставляют нас палить боевыми патронами по бумажным мишеням. Бросаться с шариковыми ручками в атаку на формуляры. Я только и делаю, что пишу докладные, потом пишу отчёты о том, что я писал докладные, а под конец мне ещё приходится кому-нибудь докладывать обо всей этой хренотени. – Он пыхтел и вздыхал, чтобы я уже наверняка заметил, как ему приходится трудно.