Железный человек

Криптонов Василий Анатольевич

— Да как скажешь. А с чего ты взял, что если мы у себя затемно встанем, здесь светло будет?

— А вот это, друг мой Гравий, сложное колдовство. Тут с самого начала начинать надо. С того, что мир стоит не на трёх слонах, стоящих на огромной черепахе.

* * *

Однако утром — ещё затемно! — в наши планы вкралась длань судьбы. Выразилась эта длань в питерском охотнике Амвросии, который перенёсся непосредственно в мою будку телепортаций, принялся колотить в дверь и орать.

— Господи, да что ж ты буйный-то такой! —

Я открыл дверь. — Толкнуть не пробовал?

— Думал, заперто…

— А чего думать, когда проверить можно?

— Да чего ж я впотьмах, в чужом доме, аки тать какой буду?

— Ну конечно. Лучше тарарам устроить и весь дом перебудить.

Нужно заметить, что последняя реинкарнация моей будки уже являла собой некое капитальное явление. Плотник, поняв, что в средствах его не ограничивают, и что от меня советов по дизайну не дождёшься, взял на себя смелость и доски использовать другие, и лачком всё покрыть. А самое главное, двери уже не просто болтались на петлях, а плотненько закрывались. Ну и само строение уже ни разу не напоминало уличный сортир. Скорее — некую глубокомысленную беседку. Я даже подумывал приколотить снаружи табличку с какой-нибудь фразой на древнегреческом.

— Извиняй, Владимир, — понурился Амвросий. — Дело уж больно срочное.

— Чего там? Пиво в кабаках закончилось? Вий воскрес?

— Инженера убили.

Моя рука буквально сама схватила Амвросия за ворот рубахи.

— Ползунова?!

— Их! Меня этот, второй нашёл, умолял Владимира Давыдова разыскать… А чего умолять-то? Я и сам… Нешто не понимаю…

От Амвросия капитально разило кислым пивом, на ногах он стоял нетвёрдо, но ум вроде как имел ясный.

— Поехали. — Я втолкнул Амвросия обратно в будку.

Миг спустя мы очутились в комнате в особняке Ползунова. Тут же услышали вой и плач. Плакала и выла немногочисленная прислуга — лакей и кухарка. Некроинженер обнаружился в гостиной, где носился кругами и рвал на себе волосы. Увидев нас, аж лицом просветлел.

— Ну слава Богу! Едемте скорее.

— Куда? Чего случилось, ты хоть объясни толком?

Но Юлиан Юсупович пожелал приступить к объяснениям, только когда мы сели в повозку, и извозчик дал по газам.

— Иван Иванович в больнице, в тяжелом состоянии. Нынче ночью он поздно из мастерской домой возвращался, и вот — видимо, напали. Голову сломали сильно.

— Ты ж говорил — убили, — посмотрел я на Амвросия.

— Так этот сам орал на весь кабак — убили! — возмутился Амвросий.

— Плохо себя контролировал, — опустил взгляд некроинженер. — Согласитесь всё же, что когда такого великого человека бьют по голове, это в любом случае равносильно убийству.

— Самоубийству, — поправил я ледяным тоном. — Кто-то в Петербурге решил покончить с собой таким вот изощрённым способом… Ну, ничего. Мы эту тварь найдём и устроим ему эвтаназию по лучшим европейским традициям. Менты никого пока не нашли?

— Мен-ты? — озадачился Юлиан Юсупович.

— Ну, полиция, городская стража, господи, что тут у вас…

— Нет-нет,

никого. Злоумышленник скрылся с места преступления. Его спугнула госпожа Урюпина.

— Э-э-э. А она здесь?

— Да вроде бы никуда не уезжала.

— А с ней-то самой всё в порядке?

— В полном, не извольте волноваться! Пребывает у постели больного.

Глава 8

Про Александру Дмитриевну Урюпину я, честно говоря, подзабыл. Что называется, выпустил из зоны внимания. Хотя, справедливости ради, Александра Дмитриевна — не та девушка, которая не найдёт способ отыскать того, кто ей нужен. Понадобится — из-под земли достанет. Поэтому угрызений совести я не испытывал.

Александра не была охотником и Знаками пользоваться не могла. А следовательно, оставалась всё это время в Питере. Впрочем, к Ползунову я наезжал часто, и если бы у Александры было желание вернуться в Поречье, она бы, верно, поставила меня в известность. Хотя, кто её знает — может, уже давно пользовалась услугами других охотников, которые к инженеру повадились ходить, как к себе домой. Нашему брату ведь только покажи место, откуда не гонят. Уже через неделю там будет очередной Оплот.

Повозка остановилась. Мы с некроинженером выскочили, влетели в больницу, пронеслись по коридору и обнаружили мечущуюся возле какой-то двери Александру. В руках она держала непривычный аксессуар — трость.

— Владимир Всеволодович! — кинулась ко мне Александра. Заключила в объятия. — Как хорошо, что вы пришли! Я не знаю, что делать, это такой ужас!

— Тихо, тихо! — Я погладил девушку по спине. — Где Ползунов? Он жив?

— Жив, вот только что меня выставили прочь. Операцию делать будут.

— Операцию?

— Ну да, ведь…

Я буквально отшвырнул Александру к некроинженеру. Дверь выбил пинком и вошёл в палату с криком: «Операция на мозге в восемнадцатом веке? Вы тут совсем все *********, что ли?!»

К счастью, я успел вовремя. В палате находились четверо. Двое, видимо, врачей и двое мужиков попроще — санитаров. Все они стояли возле головы Позунова. Санитары закручивали какую-то хрень типа тисков, а один из врачей кровожадно поигрывал подобием коловорота. Все они уставились на меня в изумлении.

— Что вы делаете? — возмутился тот, что держал коловорот. — Здесь операция!

— Нахрен такие операции! Фу! Кыш! Чтоб ещё лет двести я слов таких не слышал! У вас что, охотников в столице мало?!

Санитары угрожающе двинулись на меня. Видимо, перчатка на руке не являлась для них авторитетом. Ребята полагали, что в больнице они — цари и боги, что тут и стены помогают.

Убивать парней не хотелось, а самый безобидный Удар был у меня раскачан до такой степени, что запросто мог их если не прикончить, то уложить рядом с Ползуновым. Поэтому я выхватил меч и заставил его вспыхнуть огнём.

Это всегда производило впечатление, произвело и на сей раз. Санитары попятились, даже обладатель коловорота сделал шаг к окну.