Железный человек

Криптонов Василий Анатольевич

Правая пола тулупа деда была завёрнута вовнутрь. Эта, казалось бы, безобидная небрежность решила всё.

— А, догадались, — оскалил тёмно-жёлтые зубы старик. — Да не дёргайтесь, охотнички, я с миром пришёл.

— Тварь — да с миром? — усмехнулся я. — Расскажи чего посмешнее.

— Отчего ж не рассказать — расскажу. Если желаете, и спеть могу. Только вот с этой бедой надо бы нам что-то решить поперву.

Леший — а это был именно он — показал пальцем на железного человека.

Мы голов не повернули — не дети малые, на такие фокусы покупаться.

Продолжали сверлить взглядами старика. Будь это хотя бы колдун, уже напали бы. Но леший — всё же не для двух охотников задача, тут хорошо бы десяток собрать. А где его сейчас соберёшь? В шаговой доступности — один Потап, да и тот дрыхнет, как бревно.

— Трещотку-то вашу — я задел, — сказал леший. — Эта орясина их обходит, как будто наяву видит. А уж до чего силён — спасу нет! Я на него сколько раз кидался. Никогда слабаком не был, но куда там. Заломал он меня, будто ребёнка малого. Думал, помру.

— Молодец, что не помер, — сказал я. — Родии бы пропали задаром.

— Да что ж вы за народ такой, охотники, — вздохнул старик. — Так-таки сразу и воевать? Может, поговорим хоть? Я ж не нападаю. Я дело говорю.

Глава 12

Гравий был настроен категорически. А мне, в целом, не привыкать иметь дела с тварями.

Марфа, к примеру, была тварью, когда мы встретились, а теперь — не без моего, надо сказать, участия, — стала человеком. Однажды русалки мне помогли замочить вилу. Лесовичка — супружница убитого нами лешего — подогнала козырное Путеводное яблоко. Потом пришлось одному хорошему домовому помогать. Ну и не будем забывать имя моей дорогой лошади… Которая, кстати, давненько скучает на конюшне. Надо бы выгулять, что ли, а то со скуки хулиганить начнёт.

— Ты из каких леших? — напрямую спросил я.

Старик осклабился.

— Интересует, есть ли во мне золотые кости? Есть, есть, не боись. Только на блюдечке я их тебе не поднесу, уж извиняй, охотник.

— Да ничего, — молвил Гравий. — Сами достанем. Чай, не дети малые.

— Ну смотрите. Я-то не драться пришёл, сразу сказал. Эта орясина будет тут ещё часа три ковыряться, после в берлогу свою пойдёт. Можете задницы морозить, а можете мечи убрать — и к берлоге я вас самолично провожу.

— А ты прям знаешь, где она? — усмехнулся Гравий.

— Э-э-эх, охотник, — покачал головой дед. — Я — лесной хозяин. Чтоб я чего в своём лесу не знал? Шутки шутит, эх, затейник.

— Далеко отсюда логово? — спросил я.

— Да вёрст под сотню будет.

Гравий присвистнул, и в звуке этом слышалась безнадёжность, которую я полностью разделял. Сто вёрст по зимнему лесу — шутка сказать.

— Ну а леший-то вам на что? — развёл руками старик. — Глазом моргнуть не успеете — там окажетесь.

— Это по Знаку, что ли? — спросил я.

— Знаками только вы балуетесь. А у меня — другое. Ну что, пойдём?

Мы с Гравием переглянулись. Гравию предложение не нравилось. Он всем своим лицом, всей небогатой мимикой транслировал мысль: «План — говно!»

—

Чуть что не так — Знаком в Оплот перенесёмся, — сказал я.

— Если будет, кому переносится…

— Ну смотри сам, Гравий. Я могу один пойти.

— А ты уже прям решил?

— Угу. Я сюда ж не просто так припёрся, а дело делать.

Через несколько секунд колебаний Гравий сунул меч в ножны и кивнул. Я поступил таким же образом, посмотрел на лешего.

— Давай, хозяин. Веди.

— За руки меня, ребята, возьмите. Вот так, вот и ладненько, видите, у меня и руки заняты, колдовать против вас нечем, эхе-хех…

— А то ты без рук не наколдуешь. Хорош уже болтать. Вперёд!

— Так пошли.

— Ты ж обещал быстро?

— Так побежали!

И леший правда побежал, увлекая нас за собой.

Бежалось, несмотря на снег, на удивление легко. Я даже не почувствовал ускорения пульса, заметил лишь, что деревья вокруг замелькали с какой-то несовместимой с жизнью скоростью.

Чувствовать направление и расстояние я перестал почти сразу. Вот мы перепрыгнули журчащий ручеёк, и только пару секунд спустя до меня задним числом дошло, что это была, вообще-то, река, нихрена не маленькая. Принцип перемещения лешего до боли напоминал принцип перемещения моей лошади, Твари. Та же запредельная скорость, от которой ветром должно бы всю морду с черепа слизывать, но — нет, полный комфорт. Как будто через червоточину движешься.

Разумеется, я помнил все эти истории о людях, которых леший уводил чёрт знает, куда, и бросал — то на краю обрыва, то на вершине горы, откуда самостоятельно хрен слезешь. Но меня это не настораживало. Во-первых, у меня имелся Знак, позволяющий свалить откуда угодно. Во-вторых, в кармане лежал троекуровский амулет, позволяющий то же самое, но с большим диапазоном возможностей. И, наконец, в-третьих: я был охотником.

То и дело виднелись прогалины искусственного происхождения. Во время особенно высокого прыжка через гору я понял, что железный человек исполнял нечто вроде кругов на полях, как в Америке. Но с русским размахом — круги он прорезал в лесах. Только вековые деревья, только хардкор! Эту закономерность каким-то образом ухитрился вычислить непросыхающий Потап и расставил Трещотки.

— Долго ещё? — крикнул я.

— А почти на месте, — весело отозвался леший и снова подпрыгнул.

Ещё один здоровенный пласт леса пролетел под нами, а когда мы приземлились, сразу остановились. Леший резко выдернул руки и потёр ладонями.

— Э-х-х, ну вот, вот она, беда эта.

Мы стояли перед входом в пещеру. Я вздохнул. Ну а чего я ждал? Что всё своё богатство робот-сборщик хранит под открытым небом?..

— А это что, всё — твои угодья? — спросил я. — Аж на сто вёрст тянутся?

— Не. Там, где встретились, не мои. Хотя пожалуй, что и мои.

Леший вдруг захохотал в голос и заухал, как филин, в лице появилось что-то звериное. Но этот припадок быстро прошёл.

— Тамошнего хозяина-то убили в прошлом году.