Железный канцлер
Шрифт:
— Ваше решение, господин адмирал, — нетерпеливым тоном спросил капитан.
Нельсон не отвечал. Горацио смотрел в трубу и наблюдал, как русские корабли вновь встали в линию после того, как наиболее мощные линейные корабли Ушакова совершили что-то похожее на рейд. Русские разрезали шведский флот, вступая в поединки. И… русский адмирал не проиграл. Нельсон ранее считал, что выучка русских матросов ужасная. Видимо, не такая она и плохая. Шведам же подобное провернуть не удастся. Да и пострадали они изрядно.
— А неплохой размен… — сказал капитан английского корабля, — Перестав бомбардировать адмирала запросами о дальнейших действиях.
Получалось,
— Опять ракеты! Сколько же их у русских? — с досадой в голосе сказал адмирал.
— Как только русские опять пойдут на сближение, мы вступаем в бой! — принял решение Горацио Нельсон, который, не смотря на свое самочувствие, начинал ощущать азарт. — Нужно показать всем: и русским выскочкам и шведам, как воюют настоящий флот.
Федор Федорович Ушаков смотрел на творение рук своих. Может, конечно и не рук, а головного мозга, но разве это важно? Важнее иное — натянуть нервы и ждать. Теперь адмирал хотел только ждать. Он с минимальными потерями лишил шведов не менее двадцати процентов флота, причем уже пять линейных кораблей врага или затонули, или дрейфуют без возможности хоть как-то влиять на ход сражения.
Фрегаты короля Адольфа Густава горят, и их команды никак не могут потушить пламя. Пострадали и шведские галеры, но в эту сторону Ушаков даже не хотел смотреть. Он не любил наблюдать, как умирают люди. Как тонут корабли вражеские — да, это красиво, но горящие люди — отвратительно. А десант шведов, большей частью собранный на шхерном флоте, горел, люди горели.
Все говорило за то, что король, находящийся сейчас на флагмане шведского флота, линейном корабле Густав ден Стор, отвернет назад. Было уже всем понятно, что в противостоянии с русскими шведам именно сейчас не выиграть. А вот потерять большую часть морского десанта — запросто. Кем тогда воевать? Это Россия может выставить и сотню тысяч солдат и офицеров, шведы на такое военное роскошество не способны.
Ранее можно было бы уповать на то, что русские, дескать, воевать на море не умеют. И сколько же нужно раз разбить неприятеля, чтобы доказать всем и каждому ублюдочность такого суждения? Между тем, понятно, что русские экипажи подготовлены. По крайней мере, в тех небольших русских эскадрах, что еще недавно врезались в шведские порядки, там матросы и канониры, как и офицеры, знали свое дело.
Ушаков осознавал слабое место своего флота. В тех кораблях, что еще не участвовали в сражении не лучшие команды. Но об этом не мог знать неприятель.
— Ну и когда они отвернут? — спросил капитан «Трех святителей».
— Похоже, что уже и никогда. Или не сегодня, — сказал Ушаков.
Шведы не собирались уходить. Они ждали. И русский адмирал понимал, чего, или кого, именно. Шведский командующий, если не считать истеричного короля, главный флотоводец, любимец Густава Адольфа, Соломон Мауриц фон Раджалин не мог не понимать, что ему не дадут высадиться близ Свеаборга. Уже потрепали флот, нужно идти и зализывать раны. Но, приказана на отступление не было.
А как было бы хорошо, если бы шведы отвернули! Уже должна идти в Балтийское море усиленная эскадра русского Средиземноморского флота, которую поддерживал французский флот. Именно им и нужно
«Дожились, Черноморский флот идет на выручку Балтийскому, а не наоборот!» — подумал адмирал Ушаков и улыбнулся.
Густав Адольф IV негодовал и требовал решительных действий от флотского командования. При этом король, как уже было обычным делом, вел себя неадекватно и своей эксцентричностью, на грани сумасшествия, пугал окружение.
— Почему вы не атакуете? Немедля атакуйте противника!
– естественно для нормального человека размахивая в стороны руками, кричал шведский король.
— Ваше Величество, у нас другого флота нету, кроме как этот, — отвечал вице-адмирал барон фон фон Раджалин.
— Пф, как будто у русских флотов много, — не принимал доводы командующего флотом шведский монарх
Вице-адмирал промолчал. А что говорить? Перед самым сражением пришли сведения, которые были озвучены при непосредственном присутствии короля. Англичане сообщали, что часть русского Средиземноморского флота не только прорвалась через Гибралтар, но уже стала на ремонт и дооснащение во французском в Бресте и республиканском Дублине. Тридцать семь вымпелов вел контр-адмирал Голенкин, и там было было аж двадцать три линейных корабля, да еще с таким пушечным вооружением, которое не имеет и шведский флот. Мало того, что и пушек было больше, так Луганский завод исправно работал и выдавал немало орудий, которые постепенно заменяли старые пушки.
Только лишь флагман шведов располагал семьюдесятью четырьмя пушками, остальные шведские корабли имели только по шестьдесят два орудия. На русских линейных кораблях чаще всего располагалось по семьдесят четыре пушки. А ещё нельзя не упомянуть про усиление русских кораблей четырьмя корранадами.
И ладно бы русские сильно проигрывали в вопросе подготовки экипажей, но нет же. Все скоротечные схватки, что произошли буквально недавно, и последствия от которых, всё ещё никак не могут устранить, всё это доказывало — русские стрелять умеют. И в таком случае большую роль играет именно количество орудий, Ну и их качество, В чём опять же стороны были практически равны, за малым превосходством русской артиллерией.
— Если вы, барон, говорите про то, что к русским идёт подмога, то им ещё нужно пройти датские проливы, — не унимался король. — Зачем тогда тут вовсе англичане, если позволят это сделать беспрепятственно?
«Гибралтар прошли, пройдут и Датские проливы,» — подумал вице-адмирал фон Раджалин.
Но вслух барон не озвучил свои мысли, чтобы ещё больше не раздражать короля. А то начнется новая порция проклятий и крика. И так всем уже при изрядно надоел этот крик короля, с которым было крайне сложно сконцентрироваться и продолжать следить за ходом сражения.
— Если мы русских не разобьём здесь и сейчас, то уже завтра они двинут свои армии на север, а французы всё же смогут переправиться в Норвегию. Вы осознаёте те последствия, которые последуют? Или вам всем, — король обвёл вокруг себя вытянутую руку, будто показывая и на матросов также. — Вам всем наплевать? Эта потаскуха, что по недоразумению стало моей женой, уже объявила себя Великой княгиней Финляндии. Разносится слухи и листовки, что она может стать спасительницей Швеции. Так встаньте же вы спасителем Швеции барон!