Желтая акация
Шрифт:
— Наверно, большой план у них, так боятся лишние обязательства на себя взять, — предположил Иван Степанович.
— Знаю я хорошо их планы. Знаю, что надо, а чего не надо делать. Я тоже план имею. Мои дети, например, никакого плана не имеют. А я не побоялся с дочкой и сыном — вы их скоро увидите, они на боровики напали — набрать орехов и посадить их в старице, где их никогда не было. Я вас туда и поведу, там должны быть очень хорошие орехи. Но вам придется подождать дня два, так как они еще для посадки не созрели. Есть же их, безусловно, можно и теперь.
Иван Степанович и все гости
— А почему вы думаете, что они созреют именно через два дня?
— У меня свои приметы. Орехи хорошо созревают тогда, когда на осине лист краснеет. А вы посмотрите: он теперь желтый и только кое-где покраснел. Я так полагаю, что через несколько дней все листья покраснеют…
Услышав эти слова, Иван Степанович рассмеялся. А лесник обиделся:
— Конечно, вам, ученым людям, смешно. Вы думаете: «Что он знает, этот лесник?» Я может, действительно меньше знаю, чем кто другой. Но я знаю и то, чего ученые люди не знают. У меня времени хватает. Я наблюдаю за птицами, за зверьками, за травами разными. А у них, у каждой, свой календарь, своя пора.
— Простите, Тимох Сымонович, — извинился Иван Степанович. — Я засмеялся совсем по иной причине. Я не стал бы рассказывать вам о ней, но чтобы между нами не было никаких недоразумений, обязательно расскажу.
Во время этого разговора подошли и лесниковы дети с полными корзинками боровиков. Они даже немного смутились, так как на них была плохая одежда. Поставив корзинки, они быстро переоделись, вышли снова во двор и начали прислушиваться к разговору отца с незнакомым человеком, в котором они безошибочно узнали учителя.
— Близ берегов Северной Америки есть огромный-огромный остров — Гренландия. Большая часть его покрыта вековыми льдами, а на остальной живут эскимосы и приезжие колонисты — датчане. У одного из них, пастора, были козы, а сена около усадьбы не было. Договорился он с эскимосами, что они на своих челнах поплывут на другую сторону фиорда — так зовут морские заливы с очень крутыми скалистыми берегами, — накосят там травы, высушат ее и привезут ему готовое сено. Поехали. Проходит неделя, вторая, третья… В это время прошли страшные грозы. А людей с сеном нет и нет. Все решили, что они утонули. Пастор отслужил панихиду, родня поплакала, соседи посочувствовали, на том дело и кончилось. А в конце третьей недели подплывают к поселку лодки, почти до самого неба нагруженные сеном. Явились «покойнички». Все были крайне удивлены: «Не на тот ли свет вы плавали сено косить? По вас уже и панихиду справили, свечки поставили», — «Э, говорят, дело очень простое. Мы добрались хорошо. Посмотрели — трава еще маленькая. Так мы сидели и ждали, пока она подрастет. Тогда уж накосили, насушили — и домой».
Теперь уже не удержался от смеха и сам лесник. Про молодежь и говорить нечего. А Галя Сидоренкова зарисовку сделала: эскимосы сидят около травы и ждут, пока она вырастет. Правда, эскимосы внешне были очень похожи на ботяновских юных натуралистов.
Тимох Сымонович не преминул заметить:
— Теперь я понимаю: вы боитесь, чтоб по вас в Русичах не начали панихиду справлять. У нас и попов нет.
Таисия Васильевна не поддержала его шутку.
— Ты, Тимох, не очень-то смейся. Они
— Это другое дело! И думать долго нечего: пускай русицкие хлопцы пойдут домой и расскажут, почему и как задержались остальные.
Хлопцы сразу поднялись.
Иван Степанович задержал их:
— Подождите, ребята! Что же вы своему директору скажете?
— А то, что вы рассказывали, — ответил самый озорной. — Пришли в «Тихую затоку» сено косить, а там трава еще мала. Вот и остались ждать, пока она подрастет.
И рассмешил всех таким ответом.
— Нет, ребята, шутки шутками, а дело делом.
— Не беспокойтесь, Иван Степанович, — ответил тогда тот же парнишка серьезно. — Мы скажем так, как оно есть.
Попрощались и ушли.
— Так-то оно так, — спохватился Иван Степанович, — но где же вы нас, дорогие хозяева, устроите, где мы спать будем?
— Вот уж за это не беспокойтесь, — заметила Таисия Васильевна. — Девчата переночуют в хате, а хлопцы — на сеновале. Только признавайтесь, — обратилась она к мальчикам, — курит кто из вас или нет?
— Нет, Таисия Васильевна, — ответил за всех Иван Степанович, — никто из нас такими глупостями не занимается.
— Очень хорошо! На сене вам будет удобно. Лучше, чем в хате. К тому же и ночи еще теплые.
— Хлеб у нас с собою есть, — продолжал Иван Степанович.
— Да что вы об этом говорите, — перебил его хозяин. — Сейчас мой Стасик пойдет с вами, ребята наберут водяных орехов — вот вам и хлеб. Кстати сказать, и попробуете. Не понравятся, так и собирать на посадку не будете. А я возьму двух ваших хлопцев и проверю свои снасти — будет еще и рыба.
Ботяновцы даже в пляс пустились. Подумать только! Сегодня будут есть водяные орехи!
— Скажите, дядя Тимох, — спросил Адам, — не приходилось ли вам слышать, чтоб люди употребляли корни стрелолиста, рогоза, камыша для питания?
— Мы сами во время войны жизнь свою спасали этими растениями. А теперь сушим, мелем и скотине даем.
— Так у вас есть готовая мука из рогоза? — спросил Иван Степанович. — А не испекла бы нам Таисия Васильевна лепешек из рогозовой муки?
— Что вы, друзья! Разве мы нелюди, чтобы гостей в такое доброе время рогозом кормить!
— Нет, тетя Тася, — подала голос Зося, — нам обязательно надо попробовать рогоза. Обязательно! И не беспокойтесь, мы сообща наберем и насушим его больше, чем возьмем у вас.
Таисия Васильевна вопросительно посмотрела на мужа.
— Слышишь, Тася, они приехали к нам неспроста. Орехи будут сажать. Пускай и рогоза попробуют.
Девочки охотно поддержали Ивана Степановича.
— Тетя Тася! Мы сами замесим, даже испечем, вы только руководите.
— Хорошо, — согласилась хозяйка. — Раз это действительно надо и интересно, пожалуйста! Лишь бы потом нас не осудили, не сказали, что в «Тихой затоке» куска хлеба добрым людям пожалели.
Тут же все разделились на три партии: кто за орехами, кто на рыбалку, а кто помогать хозяйке у печи. В последней остались девочки.