Жёлтая магнолия
Шрифт:
Там, за этой нишей было выдолблено углубление.
— «Даже ангелы плачут о тебе…», — прочитал маэстро вслух. — Почему вы выбрали именно этот склеп?
— Это место выбрала не я, а моя мать. Она хранила тут всё ценное, что у неё было.
— А почему она выбрала именно его? — настойчиво допытывался маэстро.
— Ну, этот склеп никто никогда не посещает. Он выглядит очень скромно и до него достаточно далеко идти от центрального входа, так может поэтому? Сразу видно, что тут нечем поживиться.
— А вы знаете, почему он находится в самом конце кладбища? — продолжал спрашивать маэстро.
— Откуда мне знать! Это что — важно? —
— Видите этот символ — голубка пронзённая стрелой и эта надпись, — маэстро указал на фронтон портика. — Голубка со стрелой — это символ, который помещают на склепы самоубийц. Поэтому он находится в стороне и поэтому сюда никто не приходит. Самоубийцы — это грешники. Это — место забвения, а не вечной памяти. А рядом с надписью, видите, ещё три голубки и инициалы «М.Б.». Три голубки — символ дома делла Бьянко. А инициалы… Полагаю, что это склеп синьоры Моники делла Бьянко. Вы знаете, кто она такая? — спросил маэстро глядя на Дамиану внимательно.
— Ну… очевидно какая-то патрицианка. Почему вас это так заинтересовало? — спросила Миа, тщательно обыскивая нишу в поисках ещё чего-нибудь, что могла оставить её мать.
Она ощупала все камни и даже обошла склеп, разглядывая трещины и щели.
— «Но нет печальней повести на свете…», — задумчиво произнёс маэстро и покачал головой. — А вам бы стоило знать эту историю. Как прекрасная Моника делла Бьянко покончила с собой из-за того, что не смогла быть в вечной разлуке с тем, кого любила. А любила она герцога Альбериго Ногарола. Два враждующих дома: делла Бьянко и Ногарола ненавидели друг друга. Ненавидят и сейчас. А их дети: Альбериго и Моника, как будто в насмешку, друг друга полюбили. Зная, что семьи никогда не одобрят их брак, они хотели бежать из Альбиции, и встретились для этого в тайном месте. Их обвенчал священник, но, увы… Это была их лебединая песня. Их поймали и разлучили. Монику поместили в монастырь мателаток — замаливать грех неповиновения. И она, не вынеся вечной разлуки, выбросилась из монастырской башни и погибла. Вот такая печальная история. Вы не знали?
— Нет, — пожала плечами Миа, — история действительно печальная. А про ненависть Ногарола и делла Бьянко я как-то слышала, да. Но учитывая кто он такой и что он сделал — я не испытываю к нему сочувствия. Он хочет отнять мою лавку и выгнать из дому! Не стану я плакать о его потере!
Она раздражённо сложила камни обратно в нишу, и отряхнув руки, пробормотала:
— Увы, в склепе ничего нет.
Так что же за ответы она должна тут найти? Что имела в виду её мать, когда сказала маме Ленаре об этом месте? Или кто-то украл то, что Дамиане оставила мать, или мама Ленара что-то перепутала.
— Вы как будто расстроены, монна Росси? Что-то пропало?
— Э-э-э, нет. Но… Мама Ленара сказала, что тут я должна искать ответы. Это последнее, что велела передать мне моя мать перед тем, как исчезнуть.
— А что с ней случилось? С вашей матерью. Вы не рассказывали.
— Я не знаю. Это произошло несколько лет назад. Цверры нашли её вещи и затопленную лодку у одного из островов. И на ветвях была кровь. С тех пор её никто не видел. Но нетрудно предположить, что её настигло то, от чего она так долго пряталась в Марджалетте.
— И вы искали ответы здесь?
— Да. Но… увы. Если она мне что-то и оставила, то это либо украли. Либо… А может она и не успела ничего оставить.
— Я так не думаю, — усмехнулся маэстро. — «Всё не то, чем кажется». Помните, как говорила мама Ленара? Идёмте. Если вы закончили, то нам пора.
— Что вы имеете в виду? — спросила Миа, в интонации маэстро ей послышалось что-то странное.
Они направились обратно к причалу, по узкой, заросшей кустарником тропе.
— Вы хотите узнать тайны вашей матери? Я могу помочь, — ответил маэстро. — Когда вчера вы набросились на меня в кабинете, обвинив в том, что я изучаю вас, как одну из «бабочек», вы же не дали мне возможности объясниться. Но я понимаю, вы были злы на меня и испуганы…
— Я была зла не на вас… хотя и на вас тоже. Но…
— Это неважно. Я действительно изучал вас, монна Росси, — произнёс маэстро и Миа даже остановилась и обернулась. — Да, да. Изучал. И я думаю, что смогу помочь вам выяснить, кем была ваша мать.
— И кем же она была? — Дамиана посмотрела в лицо маэстро и поняла — он что-то знает.
— А почему ваши карты или предвидение не могут ответить на этот вопрос? — спросил маэстро осторожно.
— Видите ли… Хотя, вы и так знаете всё о моём даре и нет смысла скрывать, — она пожала плечами. — Раньше я могла видеть только то, что мне открывала сама Светлейшая. И только, когда мы были в монастыре, в больнице, и я была так зла на вас, я смогла заставить себя увидеть то, что хочу. Вы же помните, как взорвалось зеркало? Но это очень опасно… От этого я могу умереть. Хотя, как говорила мама Ленара, сильный дар позволяет не только видеть будущее, но даже его менять, — она сорвала молодой побег вербейника и принялась накручивать его на палец. — Все эти годы Светлейшая ничего не открывала мне о моей матери. Как и карты. Как будто мне не нужно было всего этого знать. А теперь, я боюсь узнать правду, хотя, наверное, и могу. Видеть чужие тайны намного проще, чем свои. И нужно доверять предчувствиям… Хотя, — она усмехнулась, — когда синьор Лоренцо явился в мою лавку, предчувствие подсказывало мне, что всё плохо кончится! И стоило бы соврать ему, не говорить правду о том письме, он бы и ушёл, посчитав меня шарлатанкой. И мы бы с вами никогда не встретились.
Она посмотрела на маэстро, отшвырнула стебелёк, и резко развернувшись, снова направилась по тропе.
Наверное, было бы лучше, если бы они и не встретились!
— О каком письме? — спросил маэстро, следуя за ней.
— Ну, это было письмо от кого-то, кого он считал мёртвым. И он был очень зол, так сильно, что пожелал этому человеку и дальше оставался в могиле. Как-то так мне это увиделось. Я ему об этом сказала, и он тут же отсыпал мне кучу денег.
— И от кого было это письмо?
— Не знаю, от кого-то из прошлого, — она резко остановилась и обернулась, так, что маэстро едва на неё не налетел. — Но вы не ответили, так что вы знаете о том, кем была моя мать?
— Дайте мне ещё немного времени. Не хочу давать вам ложных надежд. Но думаю, завтра мы будем знать это точно. А теперь идёмте. Нам стоит поторопиться.
— Но…
— Никаких «но», — отрезал маэстро жёстко и указал тростью на тропинку. — Идёмте. Лоренцо будет недоволен тем, что я так надолго похитил… его невесту.