Жёлтая магнолия
Шрифт:
Он закрыл глаза на мгновенье, удерживая этот образ и понимая, что сегодня он точно не будет спать. Он возьмёт альбом и карандаши, уйдёт на террасу и снова нарушит обещание, данное себе много лет назад. Последние дни он уже столько раз его нарушал! И хотя он всё ещё пытался останавливать себя: мял бумагу с набросками и швырял её в камин, рисовал только фигуру, без лица, но…
К дьяволу всё!
Желание нарисовать её портрет, настоящий портрет, с этим манящим игривым взглядом, лукавой усмешкой и родинкой
Танец закончился надрывным плачем скрипки, оборвался на самой высокой ноте, и девушки опустились на траву, словно бабочки: колокола ярких юбок взлетели и опали вокруг них крыльями. Музыка стихла, к девушкам шагнули мужчины, набрасывая кому-то из них на плечи свои джакки. И когда один из мужчин подошёл к Дамиане и сделал то же самое, Райно почувствовал, как сломалась ветка под его пальцами и что-то жгучее и неприятное разлилось в груди.
Чего он тут застыл? У него есть и более важные дела!
Он хотел уйти, но не мог. Следил за тем, как Дамиана рассмеялась, запрокинув голову, а потом помотала ей отрицательно, сняла джакку и протянула мужчине обратно, и Райно увидел, что некоторые девушки сделали то же самое.
И только когда явно разочарованный мужчина отошёл, Райно отступил назад, видя, что Дамиана направилась прямо к нему. Ему не хотелось, чтобы она застигла его за подглядыванием, и он вернулся на пирс, к лодке мамы Ленары. Всё равно он не знает, куда идти, и всё что ему остаётся — ждать, когда Дамиана за ним придёт.
Она вынырнула из-под нависающих ветвей, держа одной руке глиняную бутылку в ивовой оплётке, а в другой какое-то блюдо, и подошла к нему со словами:
— Вы уже всё? Узнали, что нужно?
Фонарь на носу лодки освещал её раскрасневшееся лицо, и видно было, как она бурно дышит после танца, как блестят её глаза и волосы разметались по плечам, а полуоткрытые губы всё ещё жадно ловят воздух. Ему показалось, что он ощущает жар, исходящий от её тела, и его собственное тело откликнулось на этот жар так некстати вспыхнувшим, невыносимо острым желанием.
— Да… мы закончили, — ответил он хрипло и перевёл взгляд на тарелку в её руках, сделанную из болотолиста, тарелку, на которой лежала какая-то еда. — Что это?
Лишь бы не смотреть на её оголённые плечи и полуоткрытые губы…
— Это? — переспросила она с усмешкой. — Это особенный деликатес, маэстро. Запечённый в глине ёж с розмарином. Попробуйте. Есть его нужно пальцами, непременно их облизывая, чтобы оценить нежнейший вкус мяса с оттенками дыма и тонкой ноткой глины, — добавила она нарочито менторским тоном:- Ешьте мелкими кусочками, ёж должен таять на языке, создавая предвкушение, а розмарин…
— Ёж?! — Райно недоумённо посмотрел на Дамиану.
И она вдруг расхохоталась, запрокинув голову и отбрасывая с плеч волосы.
— Ах, ну да… Отомстили за «синьору оленину»? — спросил маэстро, усмехнувшись в ответ.
Миа вытерла выступившие от смеха слёзы тыльной
— А вы поверили, что это ёж? Впрочем, цверры действительно едят и ежей, если… нет ничего другого, — ответила она, протягивая Райно бутылку. — Но это не ёж. Это каро — свинина на углях. Попробуйте — на вкус это не так ужасно, как на вид. А в бутылке кьянти. И вот ещё лепёшка. Обещаю, вы не умрёте от этой еды. Конечно, это не маэстро суп и не синьора оленина, и распалить предвкушение и что-то там ещё это блюдо вряд ли сможет, но голодным отсюда вы точно не уйдёте!
Дамиана присела на лежащее на берегу бревно и Райно сел рядом, а между ними разместились еда и вино.
— Вы правы, на вкус это не так ужасно, как на вид, — произнёс Райно, попробовав кусочек мяса. — Кости, как я понимаю, можно бросать прямо в кусты?
— Вы всё схватываете на лету, маэстро, — ответила Дамиана. — Хрустальных бокалов нет, так что вино придётся пить прямо из горлышка. В приличных домах, конечно, это ужасно неприлично, но мы ведь и не в доме, верно? Руки можно помыть прямо здесь, — она наклонилась к воде и провела по ней пальцами. — А эти листья сойдёт за салфетки.
— Я вижу, вы ничего не забыли из моих уроков, — ответил Райно, понимая, что ещё утром и подумать не мог о таком.
О том, что он будет сидеть в Марджалетте на бревне, прямо посреди цверрского праздника, есть руками бог знает как приготовленное мясо и пить дешёвое вино. Не самое плохое, конечно, вино, и судя по всему, добытое каким-то не совсем законным способом. А главное, что всё это будет казаться ему абсолютно нормальным.
— Такое разве забудешь! — воскликнула Дамиана и, повернувшись к нему, произнесла, внезапно став совершенно серьёзной: — Я должна вам кое-что рассказать. Вот, возьмите… цветок у меня в волосах.
Она наклонилась к нему, и Райно ополоснув руки, осторожно вытащил запутавшуюся в волосах магнолию. И не смог удержаться, пропустил прядь волос между пальцами. И лучше бы он не прикасался к ней совсем, потому что хотелось не убирать руку, а наоборот, хотелось зарыться пальцами в эти локоны, приподнять голову и…
— Видите? — Миа выпрямилась и указала на цветок рукой. — Именно эти цветы собирают цверры для своего праздника. Какие лепестки были вокруг убитых девушек? Такие?
— Нет. Точно не такие. Больше этих и ярко-жёлтые, почти оранжевые, — ответил Райно, разглядывая цветок.
— Я так и думала! Это королевские магнолии, а они растут только в саду Дворца Дожей! Значит, это не цверры помогали убийце! — воскликнула Миа и оглянулась, чтобы убедиться, что её никто не услышал. — За этими цветами цверры плавают на другую сторону лагуны. Ну и пару деревьев растёт тут неподалёку, так что никто бы из наших не полез в сад Дворца Дожей — это ведь очень опасно! Сад же охраняется!
— Возможно, вы правы, — ответил Райно задумчиво разглядывая длинные узкие лепестки.
— А что сказала мама Ленара? — осторожно спросила Дамиана.