Желтый саквояж
Шрифт:
В любом случае выбора не имелось. Конечно, можно было вернуться обратно, но это означало верный конец, а здесь всё-таки имелся хоть какой-то шанс. Поколебавшись секунду, Остап отошёл как можно дальше и, разогнавшись, прыгнул. Конечно же удачно перескочить не получилось. Не долетев каких-то полметра, Остап сильно ударился боком о карниз, но инстинктивно успел вцепиться в край и, почти теряя сознание от резкой боли, из последних сил выцарапался на водосток…
Майор Вепш скакал верхом по едва заметной лесной тропке. Низко нависавшие ветки хлестали его с обеих
Тропа вывела майора к шоссе, но едва выбравшись из зарослей, он тут же резко осадил коня. По дороге сплошным потоком по направлению к границе шли войска. С опушки майору были хорошо видны и артиллерийские запряжки, и марширующая пехота, и обгоняющие красноармейцев грузовики.
Поняв, что там пути нет, майор припомнил карту и резко натянул повод, заворачивая обратно в лес. Там, попетляв какое-то время между деревьев, он довольно быстро выбрался на местами поросшую мелколесьем рокаду, построенную ещё во время Великой войны, и снова дал шенкеля.
Гоня вскачь по заброшенной дороге, Вепш подумал о том, что, вероятнее всего, отражая немецкий удар, войска займут оборону вдоль реки, где ещё сохранились остатки окопов, и тогда давняя рокада опять станет необходимой.
Под такие размышления майор проскакал ещё километров пять, а потом оставил рокаду и поехал прямиком, угадывая направление, пользуясь только собственным умением ориентироваться. Чутьё не обмануло Вепша, и он, продравшись через лесную чащу, точно выбрался к нужному месту.
Хутор Биваки, расположенный в стороне от шоссе да и вообще от дорог, встретил майора Вепша умиротворяющим спокойствием, пением петуха, кудахтаньем кур, скрипом «журавля», стуком цыберника [145] и мирным мычанием коровы.
Сам хозяин хутора, копошившийся у колодца, едва завидев раннего гостя, бросил вёдра и трусцой побежал навстречу. Ловко перехватив повод и удерживая разгорячённого коня, он прежде всего обеспокоенно спросил:
– Пан майор, как там?..
145
Шест «журавля», опускавшийся с ведром в колодец.
– Ну как, как, опять война… – Вепш слез с седла и, разминая ноги, поинтересовался: – А у вас тут как, тихо?
– Так, пан майор!.. Вшистко в пожонтку! [146]
– Хорош «пожондек», – Вепш поморщился и после короткой заминки кинул: – Мои люди прибыли?
– Так, пан майор! – хозяин вытянулся чуть ли не по стойке «смирно» и доложил: – Паны офицеры отдыхают в схроне [147] , жолнежи на горище [148] .
146
Всё в порядке.
147
Тайник.
148
Чердак.
– Добро, –
Хозяин поспешно отпустил подпругу и увёл коня рассёдлывать, а майор быстро пересёк двор. Возле летней кухни он остановился. Глянув на немудрящее строение, Вепш подошёл ближе, нагнулся, решительно потянул вверх вроде бы вмазанный в печь котёл и, заглянув в тёмное отверстие, позвал:
– Панове!.. Прошу выходить!
Из круглой дыры, щурясь от яркого солнечного света, один за другим выбрались Зенек и Боцян.
Зенек довольно потянулся и радостно улыбнулся Вепшу.
– Пан майор за нами?
– Пока только за вами, – Вепш дружески кивнул Зенеку и повернулся к Боцяну. – Вы, пан подпоручик, со своими людьми пока ждёте здесь. По получении приказа идёте в город.
– Слушаюсь, пан майор! – Боцян по-строевому щёлкнул каблуками и улыбнулся.
– Нечему радоваться, – махнул рукой Вепш. – Там столпотворение. Немцы бомбят стратегическое шоссе, а оно идёт через город. Когда я уезжал, всё горело.
– Так как же? – не понял Боцян.
– А зачем вам переться в город? Обойдёте просёлками вкруговую и будете ждать на точке в предместье. Возле бывшего частного аэродрома. Помните где он?
– Так точно! – Боцян снова щёлкнул каблуками.
Вепш хотел ещё что-то сказать, но в этот момент расторопный хозяин уже подогнал к кухне запряженную парой свежих лошадей бестарку и доложил:
– Пан майор!.. Всё готово!
– Молодец! – похвалил его Вепш и приказал Зенеку: – Садитесь, пан поручник, за возчика я сам…
Офицеры уселись, и застоявшиеся кони мигом вынесли бестарку к опушке, где её колёса почти сразу запрыгали по корневищам, густо пересекавшим лесную колею…
Остап, лежа в задке бестарки, смотрел то на согнутую спину мужика, правившего лошадьми, то на небо, где-то высоко-высоко испятнанное ватными облачками. Сытые кони охотно бежали рысью, но возница, одетый в брезентовый архалук [149] , то и дело громко кричал: «Вь-ё-ё!» – и грозно вертел кнутом в воздухе. Впрочем, пока что это было лишним, упряжка и так шла ходко.
149
Кафтан.
Пыльная дорога, из тех, какие принято называть направлениями, вившаяся вдоль опушки, делала непонятные загогулины, то ныряя под деревья, то, наоборот, широким загибом уходя далеко в поле. Равномерное покачивание бестарки убаюкивало парня, и ему начинало казаться, что ничего такого не было и его снова везёт брат Дмитро «вступать до войска».
Однако когда сонный морок на какое-то время отпускал, Остап начинал мучительно вспоминать, как всё сложилось после смертельно опасного прыжка с дома на дом. Тогда, в горячке не обращая внимания на сильнейший ушиб, он ещё сумел по крышам одолеть целый квартал и, спустившись на улицу, добраться к своим боивкарям, отстреливавшимся от красноармейцев.