Желтый саквояж
Шрифт:
Дмитра Иванчука затолкнули в новую камеру, и он, стоя возле дверей, растерянно старался что-нибудь увидеть в царившей здесь полутьме. Впрочем, Дмитро довольно быстро сообразил, почему тут так сумрачно. Вероятно, небольшое окно выходило туда, куда заключённым смотреть возбранялось, и потому снаружи был приделан сделанный из досок «намордник».
Впрочем, выходило, что новое помещение немного лучше прежнего, – это оказался не полицейский «клоповник» с нарами, а бывшая келья, куда поставили стол и две солдатских двухэтажных кровати. Три места на них уже были заняты, а одно верхнее свободно, и Дмитро первым делом положил туда свои немудрящие пожитки.
За столом друг против друга сидели два заключённых, один – багроволицый здоровяк, второй – фигурой пожиже, но сугубо панского
Дмитро, малость освоившись, потоптался на месте и с некоторой заминкой поздоровался:
– Доброго дня…
– Та який же вин, в бисового батька, добрый? – здоровяк тяжёлым взглядом посмотрел на Дмитра. – А ты, собственно, кто?
– Иванчук я, Дмитро…
– Иванчук, значит… – здоровяк повернулся к нему и как-то неопределённо хмыкнул. – И давно взяли?
– Так… – Дмитро кивнул и торопливо пояснил: – Только я не тут був, а сегодня чего-то до вас…
При этих словах Иванчука сидевшие за столом многозначительно переглянулись, и здоровяк, выдержав паузу, строго сказал:
– Ну от що, хлопче, у нас тут камера особая, так что поясни нам, за какие грехи ты сюда втрафив? [126]
– Та я сам не знаю, – пожал плечами Дмитро. – Слидчий [127] чего-то всё про брата розпытував [128] . Бо его арештувати хотили, а я втрутывся [129] …
126
Попал.
127
Следователь.
128
Расспрашивал.
129
Вмешался.
– Ты тут нам вола не вкручуй [130] , – рассердился здоровяк. – Говори толком, за что взяли?
– Так я ж и говорю, – сбивчиво взялся пояснять Дмитро. – Брат с пистоля пальнув, от вони и кажуть, що мы с ним обое якись бандюки. А я миж иншим [131] в КПЗУ був…
Какую-то минуту в камере царила насторожённая тишина, а потом здоровяк угрожающе произнёс:
– В КПЗУ, говоришь?.. Симпатик [132] выходит? Ну, тогда я тебе, хлопче, видверто [133] скажу, ти твои комуняки, главные злодии и есть!
130
Крути.
131
Между прочим.
132
Сторонник.
133
Откровенно.
– Ну, то що, что КПЗУ? Як у мене земли обмаль [134] , – примирительно забормотал Дмитро. – Бо ж земля то…
– Земли нема, кажешь? – здоровяк сощурился. – Ой, хлопче, чогось мени здается [135] , що твой слидчий не помылывся [136] …
– И я так считаю… – молчавший до сих пор панок в очках тоже подал свой голос.
Здоровяк ещё раз скептически хмыкнул и показал на верхнюю койку, где лежали пожитки Дмитра.
134
Мало.
135
Мне
136
Ошибся.
– Ну, то нам всё равно. Залазь, хлопче, туды…
– Спасибо… – Дмитро шагнул к кровати и, не удержавшись, спросил: – А вас, шановни [137] , сюда за что?
Здоровяк хлопнул по столу ладонью и посмотрел на сидевшего против него владельца очков.
– Пане, а наш гость, часом не легинь с полонины? [138] Там, говорят, таких много.
– Нет, он не галициянт [139] , – отозвался тот. – По разговору слыхать, тутешний… [140]
137
Уважаемые.
138
Карпатский юноша.
139
Житель Галиции.
140
Здешний.
– Так, так… Я сам местный, з Пидгачиков, – торопливо подтвердил Дмитро.
– Ну а я з-пид Полтавы, – заявил здоровяк и добродушно пояснил: – А тут оказался через те, що у батька Махна був. От местные жиды теперь и допытываются, сколько погромив було, та сколько жидовских коштовностей [141] забрано…
– Он у Махна, а я у Петлюры, – криво усмехнулся панок и зачем-то начал протирать стёкла очков носовым платком.
Здоровяк снова пристально посмотрел на Дмитра, словно пытаясь разглядеть что-то скрытное, и только потом сказал:
141
Ценностей.
– От бачишь, хлопче, компания у нас пожондна [142] . Даже свой батюшка есть, – он повернулся к лежавшему на кровати. – Отче, поведайте хлопцу, за что вас.
– Я ту злодейскую власть ещё в девятнадцатом не признал, – сухо отозвался священник и, явно не желая говорить с бывшим кэпэзушником, отвернулся к стене…
Укрывшись в небольшой посадке, майор Вепш следил за человеком с ружьём, топтавшимся у ворот длинного деревянного сарая. В нём размещалось недавно организованное отделение «Осовиахима», а человек, расхаживавший там, был сторожем.
142
Приличная.
Сегодня осовиахимовцы куда-то ушли, и, пользуясь случаем, майор внимательно присматривался к свободному куску поля, тянувшемуся вдоль посадки. По прикидкам Вепша длины было достаточно, и это давало майору надежду на успех его замысла.
Придя к такому выводу, Вепш выбрался из кустов и прямиком через поле зашагал к сараю. Сторож, старик лет шестидесяти с пышными усами под Пилсудского, едва увидев майора, сделал берданкой на караул «по-ефрейторски».
– Вольно, пан капрал, вольно, – едва заметно улыбнулся Вепш, останавливаясь рядом со сторожем, и поинтересовался: – Как сегодня, всё тихо?
– Так точно, пан майор! – старый солдат привычно вытянулся «во фрунт».
– Хорошо, тогда пошли-ка глянем, – и майор решительно шагнул к воротам.
Сторож с готовностью распахнул створку, и они вошли внутрь темноватого помещения. Сторож щёлкнул выключателем, лампочки, свисавшие на шнурах сверху, враз вспыхнули, и майор, удивившись, что сюда уже провели электричество, начал осматриваться.
Судя по всему, этот сарай служил курсантам учебным классом и одновременно складом. Во всяком случае, всё свободное пространство вокруг десятка столов было занято всяким полувоенным имуществом. Отдельно лежали противогазы, а рядом с ними на стене висели красочные плакаты.