Желудь
Шрифт:
Одна тень упала, завалившись куда-то вбок. Остальные заозирались, выставив перед собой копья. Дистанция хоть и была небольшой, но темно. Да и Вернидуб еще толком не освоился.
Секунд через пять свистнула еще пара дротиков.
Поразив второго. А третий, видимо, догадавшись, что будет новый залп, с некоторой задержкой тоже лег. Затаившись, имитируя убитого.
Неждан вышел вперед.
Его глаза давно привыкли к темноте, и он достаточно хорошо видел три тела у полуземлянки. Вернидуб, кстати, их едва различал. Видимо, уже возрастные изменения
Несколько секунд помедлив, Неждан принял единственно правильное решение в этой ситуации. Геройствовать и приближаться вплотную он не хотел. Мало ли там как сложится? Так что, достав еще один дротик он метнул его в первое тело, которое, казалось, лежало сверху. Раз. И оно вскрикнуло, скрючившись от такой подачи. Второй и третий броски такого эффекта не давали. Но контрольный бросок все одно — требовалось сделать.
— Боги отвернулись от них, — тихо произнес парень.
— Истинно так. — кивнул Вернидуб.
— Надо их теперь разрубить на части и утопить в реке. — уже намного увереннее произнес Неждан, вспоминая славные традиции одного высококультурного города, который, впрочем, еще не существовал.
— Зачем?
— Зачем, что?
— Разрубить и утопить.
— Их будут искать. Потому и в реку. Потому и разрубить, чтобы не всплыли тела.
— Но мы в своем праве. Они напали. Мы защищались.
— Они пришли. Ушли. А куда делить — не ведаем. — серьезно произнес Неждан. — Зачем нам пустая вражда с их родичами? Если они дурни, не значит, что на голову хворые у них там все.
Вернидуб кивнул, соглашаясь. Хотя совсем иначе все понял. В его глазах Неждан приносил в жертву одному из Близнецов тех, кто посмел поднять руку на ведуна, тронутого его благодатью…
Часть 2
Глава 1 // Осень
Какой поэт написал, что нет боли мучительнее, чем боль разбитого сердца? Сентиментальная чушь. Ему стоило бы побывать в королевских тюрьмах.
«Кровь и железо» Джо Аберкромби
Глава 1
166, сентябрь, 2
— Жито-то! Жито! — проснувшись рано утром, воскликнул Вернидуб.
— А?! Что?! — ошарашенно крикнул Неждан, начав спросонья размахивать копьем и чуть было не огрев им седого. Тот, к счастью, вовремя отреагировал и упал обратно на солому, пропуская оружие над головой.
— Не чуди!
— А? — спокойнее переспросил парень, протирая глаза.
— Ты махай аккуратнее.
— А чего орешь-то? Я думал, на нас напали.
— Напали? — нервно хохотнул Вернидуб. — Ты засов не двери сам же ставил. Его выбить — грохоту не оберешься.
— Крыша, — кивнул вверх Неждан. — Там же солома. Ежели тихо разобрать…
— Тихо не выйдет, да
— А орал ты чего тогда?
— Мы про жито забыли! Дурьи головы! Совсем забыли!
— А чего с ним?
— Перезрел оно!
— Спокойствие! Только спокойствие! — максимально нейтральным тоном произнес Неждан, больше обращаясь к себе.
Вышли.
Умылись. А парень все ж таки сделал себе умывальник. Из бересты. С деревянным стержнем, утяжеленным керамической шайбой. Чтобы надежнее отверстие запирал.
И зубы почистил как смог.
Сначала пальцем чистил. А как завалили кабана — он щетины с него настриг ножиком. Прокипятил ее. И сделал импровизированную щетку. Ну, точнее кисточку с жесткими волокнами, которой зубы и чистил.
Вернидуб на это все смотрел странно.
Парень ему несколько раз объяснял, зачем это все делает, но понимания это не добавило. И принятия. Равно и желание наравне с ним порой пожевать немного листочков дикой мяты. Просто чтобы во рту стало свежее.
Лишь совсем недавно седой начал умываться по утрам. Попробовал. И ему понравилось. Хотя сопротивлялся долго и упорно уклоняясь.
Позавтракали.
Помыли посуду, положив после миски и палочки на муравейник, чтобы они все непромытые остатки подчистили. Да-да. Палочки. Вернидуб нехотя, но втянулся и тоже стал кушать палочками, а не хватать куски руками.
Это прям невероятно забавно выглядело.
Вот сидит напротив Неждана мужчина немалых лет в одежде, типичной для европейского мира варваров. И кушает из грубо сделанной керамической миски еду вполне себе обычными азиатскими палочками. Прихлебывая жидкую компоненту через край.
Неждана это веселило и немало поднимало настроение.
Не хватало только какой-то осьминожки в миске или летучей мышки. Но тут он поделать ничего не мог. Первые в здешних краях не водились, а последних, даже если и поймаешь[1], вряд ли заставишь есть этого человека. Разве что с лютой голодухи.
— Чаю бы… — тяжело вздохнул парень, когда они завершили трапезничать.
— Что сие?
— Да травка особая, сушеная. Ежели ее кипятком залить да настоять — вкусу и аромату приятная, ну и бодрит еще. Ото сна поднимает. А если крепко заварить — крепит живот.
— И где такая растет? Покажешь?
— Далеко. В Индии али Китае.
— Где?
— Эм… — Неждан задумался. — Китай… это одно из слов для обозначения державы одной. Вроде той, что у ромеев. Она далеко на восход солнца лежит. Месяц и месяцы идти. За Оар, за большой каменный хребет, за три великие реки после. Зовется Хань. Или звалась. Тут ясности у меня нет. А Индия — сие великий полуостров на юге. На Оар ежели выйти и спустится по нему — будет море. Небольшое. Так-то великое озеро, но все его морем кличут, по разному называя. Через него, если переплыть, земли Парфии лежат. И вот за ними Индия и начинается.