Желудь
Шрифт:
— Все.
— Стоило ли пытаться? Тебе он не по зубам. Видишь, какой матерый!
— Считаешь, что если враг сильнее, то не нужно и пытаться?
— Такие попытки всегда ведут к смерти того, кто пытается. Иной раз разумнее уступить. В юности ты этого не понимаешь. А до зрелых лет мало кто из тех, кто пытался, доживает.
— Угу… — ответил Неждан.
И спрыгнул вниз. Метров с трех высоты. Прямо на проходящего под ним кабана. Удерживая свое копье вертикально, наконечником вниз. И цепляясь за торец древка так, чтобы весь его вес
Мгновение.
И кремневый наконечник вошел в шею матерого кабана. Достиг позвоночника. Соскользнул с него. И ушел вбок, формирую обширное рассечение. Слепое.
Секунду спустя кабан рванул вперед. Отчего Неждан свалился с его спины. И, вскочив на ноги, полез обратно на дерево.
Кабан же несся вперед.
На дерево с довольно низким суком. Ту самую ракиту. Он словно бы решил, что сверху на него кто-то забрался, и оттого хотел его сбросить. Вот и пошел под такую ветку. Отчего древко копья лопнуло, брызнув обломками. Частично провернувшись при этом и разворотив ему еще сильнее шею.
Он издал жутковатый крик и еще больше ускорился. Но метров через пятьдесят припал на передние лапы, по инерции немного прокатившись. Встал. Еще метров десять прошел. Остановился. И как-то странно задрожал. А из его раны хлестала кровь…
Неждан же тем временем спрыгнул на землю, поднял камень от пращи и кинул его в этого здоровяка. Смысла особо в этом уже никакого не имелось. Просто в рамках тренировки.
Бросок.
Еще.
И вот, на четвертый — попал. Куда-то в корпус. Почти в брюхо. Видимо, к тому времени кабан был уже на грани, а потому просто рухнул набок.
— Старик, ты слышал предание о Давиде и Голиафе? — с улыбкой на лице спросил Неждан.
— Нет.
— Вышел как-то великан, закованный в броню и при могучем оружии, и сказал людям, что их войско отступит, если один смельчак выйдет против и победит. И вышел Давид в одной набедренной повязке и праще. И кинул он свой камень. И упал Голиаф, пораженный им в самый лоб. Да. Ну или как-то так. Я плохой рассказчик преданий.
— Роксоланы не кабан.
— Но ты же говорил, что этого кабана не победить.
— Это случайность.
— Весь мир соткан из случайностей. — пожал плечами Неждан…
Часть 1
Глава 10
166, август, 27
— У нас гости, — тихо произнес Вернидуб, кивнув в сторону леса.
— Опять кабан али лось?
— Хуже.
Неждан повернулся туда, куда глядел седой, и хмыкнул. Так и есть. Гости.
Ими оказались люди.
Трое мужчин. Двое весьма юные. По местным
— Доброго здравия! — произнес, выйдя вперед Вернидуб.
Они глядючи на него, насторожились. Прямо вот прищурились. И когда заговорили, парень понял — язык другой. Похожий. Понятный без переводчика, но другой. Хотя по одежде и аксессуарам их не отличишь. Плюс-минус одеты так же, как и прочие, виденные им люди, исключая тех, что в набег приходили. У тех… покрой, что ли, иной.
— И вам доброго здравия. — ответил старший.
— Вы с делом каким, али заплутали? — осторожно поинтересовался Вернидуб.
Они же, косясь на двуручный топор в руках Неждана, поведали, что решили пройти по поселениям, что вдоль реки лежат, да посмотреть, что с ними стало после набега. Чтобы прояснить — кто выжил, и какие из них сохранились. И, переводя тему, встречно полюбопытствовали:
— А вы что тут делаете? Слышали мы, что живых эти набежники не оставляли.
— Мы тут живем, — спокойно ответил Вернидуб.
— Ты ведь не местный, — подозрительно прищурился один из этих гостей.
— Верно. Я из Боровых медведей, что выше по большой реке живут. Вернидуб меня звать. Может, слышали?
— Слышали, — нервно ответил старший, теперь уже напряженно косясь на седого. — Имя твое далеко разлетелось, ведун. А чего ты тут? Далече же забрался.
— Вот, — кивнул он на парня, — молодого ведуна воспитываю. Сам выжил, укрывшись у Близнеца водного, а потом и меня выходил раненого.
— А-а-а… — хором кивнули эти трое, со сложным выражением лица.
— Вы уже по всем покинутым жилищам прошли?
— Куда там. — махнул старший рукой. — Только некоторые осмотрели.
Дальше разговор совсем не клеился.
Они выглядели так, словно хотели что-то сделать, а боялись или стеснялись. Оттого мялись. Пока, после почти четверти часа такой «жвачки», не удалились. Отказавшись при этом принять пищу сообща. Сославшись на то, что весьма торопятся.
— Дурное замыслили, — буркнул Неждан, глядя на спины уже почти скрывшихся в лесу людей.
— Согласен, еды не разделили.
— Это что-то значит?
— Ты забыл? — удивился седой.
— Да.
— Нападать на тех, с кем делишь еду — верный способ вызвать гнев богов. Как и не вкусить еды с теми, с кем желаешь мира. Помнишь, Борята тебя к костру пригласил и накормил? Это неспроста.
— Ясно, — кивнул парень.
— А ты почему решил, что дурное задумали?
— Взгляды. Глаза бегали. Выражение лиц. Движения. Руки лица касались часто — что верный признак или лжи, или неверия. Выглядели они до крайности странно и неприятно. Словно они хотели напасть, но чего-то боялись.