Жемчуга
Шрифт:
– И так уж опоздали. Сейчас нам устроят сверчка. Пошли уже.
Она не стала дожидаться и припустила по лестнице. Понятно, конец четверти, а дела ее, пожалуй, даже хуже моих. Хотя куда уж хуже. Я проводила ее взглядом. Да провались оно!
Во дворе мела метель. Снег сразу набился за шиворот.
– Тетя Катя!
– Тебе чего?
Сатиновый халат развернулся. Из-под мохеровой шапки растрепалась во все стороны рыжая от хны «химия».
– Ну, чего выскочила?
– Что это у вас?
– Мышь! У! – она ткнула мне ведро. – Мышей боишься?
– Нет.
– В сугроб!
– Она же замерзнет.
– Обязательно.
– Отдайте мне!
– Ух ты! Да на что тебе мышь?
– Себе возьму. Я никому не скажу. Отдайте, а.
Ледяная форма облепила тело, под подолом свистел ветер. Сатиновая техничка хохотала, держась за бока!
– Ой, не могу! Да на! Забирай! Только мне ведро надо.
На дне цинкового ведра маленьким комочком сжалась маленькая мышка – не поймешь, где голова, где ноги. Я потрогала ее пальцем. Высунулся тонкий хвостик. Я подцепила его двумя пальцами и вытащила зверька. Мышка отчаянно завертела лапками. Техничка толкнула меня в спину и погнала на крыльцо.
Куда же тебя деть? Карман прогрызешь, да и укусишь, пожалуй.
Я мчалась на третий этаж, стуча зубами от холода. Мне повезло – я прокралась незамеченной. Как раз в это время мучилась у доски очередная жертва математического террора. Зачет по алгебре – не хухры-мухры. Подруга подняла лицо от учебника.
– Ну че?
– Мышь.
– И че?
– Себе забрала.
– Обалдеть! Ты сдвинутая, да?
– Ага. Хочешь посмотреть?
– Давай.
Мышка поселилась в пенале. Я убрала все ручки и оставила маленькое отверстие, чтобы можно было дышать.
– Ой, какая… а ты кормила ее?
– Нечем.
– У меня яблоко есть.
– Давай сюда.
Тонкий румяный кусочек пролез в щелку. В пластмассовой глубине пенала наметилось шевеление. Кусочек уполз в уголок.
– Взяла!
– А то! Она же голодная. Такой стресс пережила!
Мы еще полюбовались на мышку, скормили ей кусочек карамельки и крошки из кармана. А потом очередь на зачет дошла до меня, и я потащилась на расправу.
Это был ад. Математика мне не давалась. Пока в ней были только цифры и действия, жить еще было можно, но когда появились буквы… Эти иксы и игреки, эти координаты, странные формулы и долгие доказательства просто сводили меня с ума. Я смотрела на бумагу, ничего не понимала и хотела только одного – так развить зрительную память, чтобы просто запомнить эту невнятную вязь. Иногда мне это удавалось. Я учила, честно.
Под внимательным взглядом скользил мел. Я писала формулы. Я даже доказывала их, глубокомысленно делая ударения на самых важных моментах. Мне позарез нужна была эта четверка, о большем я и не мечтала. Боялась я только одного – дополнительных вопросов.
– Хорошо, – милостивый кивок завитой головы. – А почему икс в квадрате?
– Ах да, – пальцем я быстро стерла двоечку вверху.
Театральная пауза. Горький вздох.
– Ну, хорошо. Будем считать, что троечку ты заработала. Да-да! Мне не нравится, когда зубрят бездумно. Ты не видишь красоты…
Бла-бла-бла… Какая красота, к лешему?!
– За четверть пока поставлю «три». Но ты понимаешь, что это аванс!
Ах, что вы! Не может быть! Даже не знаю, что более уместно – глубокий книксен или низкий поклон в ножки. Слава богу, пронесло. В колонке дневника кругло выпятилась синяя тройка. И всего-то их две – по алгебре и по геометрии. Бесперспективно, как научиться летать, махая руками. Я облегченно вздохнула и побрела за вещами.
И вдруг тишину прорезал пронзительный визг. Он лихо ударил по барабанным перепонкам, постепенно сошел на нет и возник снова на безумной ультразвуковой частоте. С грохотом полетел стул. Моя одноклассница взлетела ногами на парту. За ней взорвался другой девичий голос, потом еще…
– А-а-а-а!!! Мышь!!!
– Мышь!!!
Серый комок мчался по проходу. Думать было некогда. Я бросилась на пыльный пол и накрыла его животом. Девчонки продолжали голосить как безумные. Под платьем я нащупала мелкий комочек. Куснул, гад. Ничего, это от страха.
Я держала мышь за хвост – лапы вращались, как пропеллеры. В классе царил хаос. Мальчишки ржали и кричали, половина девочек достоверно изображали предынфарктное состояние. Можно подумать, что заползла кобра. Это же мышь, тупари!
Краем глаза я посмотрела на учительницу. И сладкое чувство мести согрело мою душу. Та сидела, приподняв над полом ноги, – ни жива ни мертва.
Выгнали меня с треском. По-другому и быть не могло.
Но дело было еще не сделано. Моя мама тоже боялась мышей.
– Ну, пожалуйста. Ну, он же маленький.
– Нет.
– Мам, ну куда его? Ведь погибнет. Его на улицу выкинуть хотели. Ну, ма-а-а-ам!
Так мышонок остался. Клетки у нас не было, он поселился в пластиковом ведре. Кормили его хорошо, в тепле и сытости он с каждым днем набирался жирка и бодрости. А потом сбежал. Так его и не нашли. До самой весны он ночами шорохался по квартире и подгрызал плинтуса и обои.
– Твой мыш сожрет всю мебель! Лови засранца!
Мышонок не ловился. Прятался он гениально. А весной исчез. Наверное, выскочил в открытую дверь. Все вздохнули с облегчением. А мне еще долго не хватало его ночных погрызушек.
Эпизод 28
Черный барон
После уроков все шли маршировать. Каждый будний день. Весь февраль. Потому что в конце февраля сами знаете что – смотр строя и песни. Мы дружно тянули ноги и чеканили шаг – так, что потом пятки болели. Мальчики спорили до кулачных боев, кому за кем становиться по росту. Девочки чисто по-женски путали право и лево и поворачивали не в ту сторону. Физрук на нас орал.
Честно, за всю школьную жизнь я встречала только одного человека, который был в восторге от этого славного действа. Это был один странный парнишка, которого мы вообще-то всерьез никогда не воспринимали, – он только и мог, что красиво маршировать, на другое ровным счетом не годился.