Жемчужина из логова Дракона

Минич Людмила

– А давно ли тебя… обучали?

– Да с конца весны, - нехотя признался парень.

Ему было стыдно, потому что сейчас лето перевалило за половину, а толка так не вышло. Верно, немало пришлось от "папаши" выслушать.

– А это тебя что, свои так приложили?
– Ветер поглядел на багрово-черные разводы.

– А тебя кто?
– Илча дерзко указал на шрам на левом виске, что с каждым годом все больше растягивал угол глаза.

– Разбойники. Не городские.

– С большой дороги?

Теперь уж Илча присвистнул. Как показалось Ветру, мечтательно. Наверно,

думает, у них жизнь куда краше, чем в братстве.

– С нее. Так кто же тебя так изукрасил?

– Да тот урод и постарался, - мотнул головой неудавшийся "птенец", намекая на дружка Вада Плотника, что мечтал еще раз приложиться к воровской физиономии.
– Свои по морде пока не бьют. Заметно больно.

– Зачем же ты такой заметный в самую толпу полез? Я тебя сразу и приметил.

– А что делать? Я на бегу кошели срезать не могу, мне эти двары в шапках руку оттоптали. Начисто, как колода теперь.

– И что, болит?

– Еще как!
– гордо отрезал Илча.

– Покажи-ка…

Ветер только сейчас заметил, что другая кисть у парня вся синяя. По ней изрядно потоптались чем-то тяжелым. Он беззвучно, одними губами, кинул "этим дварам в шапках" пару нелестных слов и по старой привычке извинился перед Олтромом.

– Ты чего это там бормочешь?
– кривясь от боли в растревоженном месте, буркнул мальчишка.

– Да ничего. Тебе к лекарю надо, Илча.

– Ну, ты и скажешь! Меня там только и ждали!

– А если руку потеряешь? Ладно, может, что придумаем. Шагай быстрее.

– А то что?

– А то твой обед простынет. Чувствуешь?

Парень уже давно почуял запах жареного мяса. Вон, глазки заблестели, слюнки так и текут. И вдруг он встал столбом.

– Погоди… Ты ж стихотворец? Правда?

– Правда, - Ветер пожал плечами.
– А что тут странного?

– А ты… не тот самый?.. Мы ж к "Веселому Флосу" идем, да?

– Тот самый.

Илча хлопнул себя по лбу так, что чуть искры не посыпались, смешно поморщился.

– И как я сразу!.. Уж больно ты странный! Это ж я на рынке… Всюду только и разговоров, что Вольный Ветер снова объявился! У Флоса будет сказки рассказывать! Я все думал, как бы туда поближе подобраться… - он осекся.
– Нашего брата к Флосу и на порог не пустят.

Ветер усмехнулся.

– Думал, вот где твоя сегодняшняя леба дожидается? Без присмотра, пока ротозеи, забыв обо всем, будут сказки слушать?

Илча затоптался на месте, точно у того самого Флоса на сковороде плясал.

– И ты… меня не возьмешь теперь?
– протянул тонковато.

– Отчего же? Возьму, сам же звал. Пойдем, а то на самом деле без нас все съедят. Только уговор: не подводи меня у Флоса, чужим не соблазняйся. Хорошо?

– А как же!
– Илча чуть не прыгал от свалившегося на него нежданного счастья, забыв о боли в изувеченной руке, голодном брюхе, несобранной лебе.
– Нет, а ты правда тот самый Вольный Ветер? На весь мир знаменитый?
– Ветер легонько кивал.
– Вот так да! Да мне из наших никто не поверит! Что я так запросто с тобой!.. Ты не думай, я сказки тоже хотел… только б меня туда близко не подпустили, даже за деньги!

– Если

хочешь, можешь оставаться хоть весь вечер и слушать сказки. Я ни с кого не требую платы. Даст кто-нибудь что-нибудь - и ладно.

– Ты, может, и нет, а Флос своего не упустит.

– Пока ты со мной, Флос не посмеет и слова сказать.

Мальчишка все еще не верил своему счастью, однако вскоре они шагнули через порог "Веселого Флоса", и на них тут же вытаращились все кому не лень. Потом стихотворца помянули по имени, и Илча понял, что все это - правда. Ветер положил новому знакомцу руку на плечо, для надежности, чтобы ни у кого не хватило духу выгнать подозрительного и явно не раз уже битого оборванца. И все же длинный худой парень, работавший у Флоса, поспешил нашептать стихотворцу на ухо, что привел он с собой не иначе как одного из уличных темников или другого какого ворья, а хозяин их велит гнать подальше. Ветер тоже шепнул ему на ухо:

– Скажи всем, и Флосу тоже, что мне будет очень неприятно, если парнишку обидят словом или делом.
– И добавил обычным голосом: - И накорми его получше, я плачу. Да… И за лекарем пошли, мне лекарь нужен.

– Господин Ветер тут гость… почетный гость, - заерзал служка.
– Что скажет хозяин… если я заставлю платить…

– Считай, что Илча платит сам, вот и все. Флос не обязан кормить еще и всех моих друзей. Саэка и так вполне достаточно.

Вскоре они уже сидели за столом. Ветер, Илча и долговязый, вечно грустный Саэк, единственный спутник почетного гостя. Случилось так, что недавняя толпа народу, повсюду слонявшаяся за стихотворцем, вдруг стала редеть день ото дня. Случайные попутчики, бойкие торговцы, бродячие актеры, балагуры и сказители, старые и новые ученики исчезали один за другим, растворялись в пыли дорог и камне городов. Вот только Саэк, очень давний и бесконечно преданный, числивший Ветра почти что Сыном Нимоа, оставался при нем бессменно. Нельзя сказать, что Саэк не обрадовался внезапному исчезновенью всех иных почитателей, и нового знакомца он встретил без излишних приветствий.

Пока Илча набивал себе рот и пузо, Ветер смог разглядеть его получше. Да, история парнишки, без сомнения, заслуживала внимания. У стихотворца имелось безошибочное чутье если не на людей, то на их истории. Точно одним взглядом на чужое лицо, в котором осталось так мало детского, и опущенные плечи можно постичь судьбу человека.

– А чего ты хочешь, Илча?
– внезапно спросил Ветер, когда "птенец" отвалился от пустой миски.

Илчу такой вопрос явно застал врасплох.

– Как чего? Ты ж меня сам привел… и еще обещал…

– Я от своих слов не отказываюсь, - поспешил успокоить его Ветер.
– Ты не понял. Вообще чего ты хочешь? Вот побежишь ты опять к своему "папаше", возвратишься в свою дыру в каком-то подвале, пару дней протянешь на моих монетах, если никто из твоих приятелей не стащит их тотчас, как пронюхает… А дальше? Чего ты хочешь?

Размякший после сытной трапезы парень снова закаменел лицом.

– Чего ж нам… Не подохнуть бы, и то хорошо. Дай еще срок, тогда со мной так просто не посчитаешься!.. Ну, ты и скажешь!
– дернул плечами.