Жемчужина из логова Дракона

Минич Людмила

"Молчи, молчи, - говорил себе Ветер.
– Молчи, старый дурак". Не выдержал, обернулся, пока можно, и… сцепил зубы намертво.

Его унесло людским потоком.

Копыта смачно чавкали в темноте, разорванной бледными пятнами факелов. Илча с удовольствием отвернулся бы от света, хотелось зарыться во мрак. А лучше тихо соскользнуть с седла - если повезет, то они заметят не сразу - и уйти в темноту, не разбирая дороги. Главное - идти, идти во что бы то ни стало, не останавливаться. Не думать. Подальше от Вальвира.

Но Линн уже скоро выскользнет из темноты, о чем беспрестанно поминают его спутники, нахлестывая коней. А еще… Теперь Илчу так просто не отпустят. Он нужен таинственному человеку в капюшоне, что бы тот ни задумал.

Если бы Илча знал, что так случится, он послал бы старого Таира прямо к дварам. Повернулся и ушел бы. Наплевал бы на обещанную возможность подняться из ничего, которая раз в жизни выпадает! Но Илча не повернулся, и теперь только Нимоа знает, чем это кончится.

– Вижу ворота! Наконец-то!
– с облегчением уронил Кальтир, его теперешний "наставник".

Илча с усилием выдохнул. Ну вот, и думать о побеге больше нечего. Из Святилища его уже не выпустят. Когтями вопьются. Сегодня слишком много сказано, чтобы его оставили в покое.

"Но если ты берешься мне служить, исполнять придется неукоснительно, иначе наказание будет еще большим. Потому подумай, прежде чем ответить, ибо ты переступаешь черту, от которой нет возврата. Ты будешь мне служить?"

Если б знать еще тогда… до того, как незнакомец, волей случая ставший его господином, спросил:

– Что ты слышал об известном стихотворце по прозванью Вольный Ветер?

– Да то же, что и все, - Илча с усилием пожал плечами, уже ожидая нехорошего и сетуя на свое опрометчивое обещание. Вряд ли его просто так пытают.
– Стихотворец знатный. К нам нынче пожаловал. В городе говорят, сегодня представлять будет. Ну, истории там всякие рассказывать. В зале собраний у господина советника Тринна. Я думал тоже пойти поглазеть… если дорого не запросят. И если охота случится.

– Непременно случится, - насмешливо ответствовали из-под серой завесы.
– А что, тебе до сих пор не доводилось слышать великого нашего стихотворца?

Илча не осмелился соврать до конца. Только Нимоа знает, почему так вышло. Ему уже тогда казалось, что незнакомец видит несказанное.

– Слышать доводилось, - голос едва заметно хрипнул, но от Серого едва ли скрылась эта мелочь.
– И даже не раз. Дай памяти Нимоа… - Он сделал паузу, переводя дух, делая вид, что припоминает.
– Нет… не упомню где. Я тогда мальчишкой еще бегал. Разве тут вспомнишь…

– Советник Таир говорил, ты из Бархассы попал в наш город? Вольный Ветер всегда обходил ее стороной. Впрочем, так же, как и Вальвир. Тебе не кажется это странным?
– бросил неизвестный собеседник.

Кажется, Илча где-то слышал подобное… Ага, сегодня утром, по дороге к Ледяному Таиру. Двое горожан! Они как раз про то самое спорили, вползая на горку по слякоти.

Он пожал плечами.

– А мне-то что за дело?

– Так где

же ты мог его встретить?
– настаивал голос из-под плаща. Теперь он спрашивал всерьез.

– Да где угодно, - отчаянно упирался Илча.
– Я ведь не из самой Бархассы. До нее и в Вальдезе побывал, и в Фалесте, и в Бельсте, и… еще много где, пока к хорошему месту не пристроился.

Новый его хозяин наверняка прекрасно слышал весь разговор со старым торговцем, но принялся расспрашивать заново, задавая порой самые несуразные вопросы, по нескольку раз возвращаясь к одному и тому же. Илча старался твердо держаться своей правды, перемешанной с вымыслом, и ему показалось, что вывернулся вполне удачно.

– Так, может быть, в Фалесте?
– спросил незнакомец, видно, устав от бесконечных расспросов.

– Может, и в Фалесте, - Илче ничего не оставалось, как опять пожать плечами.
– Давно все это было, сейчас уж не припомню.

– Но самого стихотворца ты должен помнить?
– коварно осведомился неизвестный.
– Раз уж видел и слышал? Его трудно забыть. Слишком ярок.

Илча хотелось и от этого отпереться, но что-то в бархатном голосе настораживало, и он снова не решился завираться сверх меры.

– Самого припоминаю. Даже не знаю, чем он мне так глянулся… Человек как человек. Помню, что светловолосый… да и седины хватает. Невысокий. Все, кажется… А, еще глаза такие… ну, какие-то… Помнится, как поглядит! И стихи у него такие… знатные истории плетет, что уж говорить, заслушаешься.

– Ты потому и собирался сегодня к Тринну? За старой памятью потянуло?

"За старой памятью". Ой, не к добру такие слова. Что этот Серый к нему пристал? Неужели знает? Илча мгновенно вспотел. Уже никаких благ несусветных не хотелось, только вернуть все, как было до этой странной встречи.

– Да весь город гудит! Со вчерашнего дня только и разговоров, что про Вольного Ветра. Вот и стало любопытно.

– Да, - с ленцой протянул незнакомец, - он умеет поддеть. Чувствует, где нажать. Где потянуть покрепче. Чем не чародей?

Ну вот. Еще один. Сначала Танит со своей хваленой Иберией, теперь этот Серый. Но с глупых женщин нечего взять, а служитель Драконов… Или он не служитель вовсе?

– А разве… ну, люди, которые Драконам служат… не против чародейства?

– Против - неверное слово. Есть изначальный дар Нимоа, пользуемый или во вред, или во благо. Мы оставлены здесь Драконами-Хранителями за тем надзирать. Наше дело - распознавать ловких мошенников и истинных чародеев, наделенных дарами Нимоа. И бдеть неустанно, чтобы последние не причиняли никому вреда. Всего лишь наблюдать, остерегать от неправедных деяний, спасать оступившихся, отводя от бездны. Ведь они тоже люди и равны со всеми остальными перед Нимоа. И беда их лишь в том, что инаковость пьянит, и они не могут не бросать всем вызов. Чародей творит то, что вздумается, а думается не всегда хорошее. Живет трудами других, трудами других богатеет и восходит наверх.