Жемчужина из логова Дракона
Шрифт:
Ветер выслушал и это. Спокойно, даже задумчиво. И тень на этот раз легла на обличье: верно, понял стихотворец, что вывернуться не удастся, но Илче это уже не прибавило радости, поначалу такой желанной. Сил не осталось, ноги в который раз за день ослабели, и кто бы знал, каких усилий ему стоило сохранять хоть какое-то подобие бодрости и "праведного гнева".
Наконец-то он отомщен, но месть оказалась хуже самой вины стихотворца. И сердце подсказывало, что случилось непоправимое. Хотелось заснуть и проснуться сегодняшним утром, но время не течет вспять. А пока что каждое слово проклятого старика ложилось на плечи новым камнем, а Ветер всего лишь
Старый плут закончил. Стражникам пришлось поработать, потому что в воцарившемся безобразии трудно было навести хоть какой-то порядок.
– Стихотворец, конечно, и на сей раз пожелает промолчать?
– подал голос советник Трод.
– Что же хочет услышать советник?
– Ты, верно, станешь отрицать сказанное этим… бродягой?
Илча замер. Ну, скажи же что-нибудь! Такое, от чего все превратится в глупую выходку, в пустой оговор… пускай даже Илче придется отведать палок, кнутов или чего-нибудь еще. Если ты хоть немножко чародей, то сейчас самое время… показать свою силу. Или говори с ними так, как умеешь, пока не поздно, пока еще кто-нибудь не оборвал, не закрыл тебе рот! Ну, давай же!
– Не стану.
– Что?
Советник спросил не сразу, но тишина все равно стояла почти мертвая - ловили каждое слово.
– Советник Трод плохо слышит?
– Ты что же… на самом деле из уличных темников?
– На самом деле, - сказал стихотворец, и ничто в нем не изменилось, ничто не указывало, что он оглушен, уличен в столь постыдных деяниях.
Илча понял, что кулаки его сжаты до синевы. На миг ему показалось, что Ветер тоже вступил в сговор с Серым. Или подчинен чьей-то воле. Это же немыслимо!
– Однако ты глядишь так, будто гордишься такой… нехорошей принадлежностью, - презрительно уронил Серединный Судья.
Ветер еле заметно покачал головой.
– Тут нечем гордиться. Но это правда, и я ее подтверждаю.
Зачем, зачем он это сделал? Даже если это чистая правда? Зачем признался? Сдался? Да еще так просто…
– Вот так бесстыдно? Глядя прямо в глаза тем людям, которых ты обманывал?
– Это в чем же? Раньше меня никто о том не спрашивал. Быть может, советник Трод думает, что темниками становятся от удовольствия?
– Опять по лицу его скользнула тень и тотчас скрылась.
– Я его разочарую: нет в том никакого удовольствия. Кусок хлеба, когда достать его больше негде, не более того.
Кусок хлеба, не более того. Илче ли не знать. Когда не хочешь сдохнуть, возьмешься за любое ремесло. Значит, все-таки правда… Вот откуда стихотворец так хорошо знал уличное братство и его законы, порой несказанно удивляя Илчу. Вот почему вступился тогда на рынке - не просто пожалел. Вот где взялась такая сноровка в потасовках и тяга к оружию. И куча историй про разбойников да разных темников - все увлекательные донельзя и почти все одинаково несчастливые в конце. И еще много чего…
Ну и что? Илча готов был кричать на всю залу. Ветер никогда не рассказывал лишнего про свою жизнь, а глупый мальчишка и не спрашивал. Довольствовался тем, что доводилось услыхать - и так немало. Для него стихотворец был почти что Сыном Нимоа, необыкновенным. А он, оказывается, как и все вокруг, в свое время хлебнул беды. Но вылез, а Илча полз, полз и завяз.
Тем временем советник Трод назначил судилище. Илча мимо ушей пропустил слова, обращенные к нему. Его история теперь - пустяк, про него все скоро забудут. Что тут можно толком разузнать? Стихотворцу
– …ибо вор всегда остается вором, - назидательно вещал над ухом советник.
– Возможно, власти Ласпада потребуют тоже сурово наказать мошенника, потому что Браны - с давнего времени видные люди во всем Краю Вольных Городов.
– А вот в этом я не сознавался, - неожиданно вмешался Ветер, пока его голос не заглушил людской рев.
– Силивест Бран предложил мне свой кров, зная о моем ремесле. Он был достойным человеком, и добрым к тому же. И вот что странно слышать, - он усмехнулся и поглядел куда-то в сторону рассевшихся перед ним советников.
– Племянники прут из земли, как трава по весне. Особенно у тех, кто от роду братьев не имел. Как Силивест Бран. Или Олтром Тринн.
Илча так и не понял смысла последних слов стихотворца, тем более что названные имена были ему не очень-то знакомы. Ветра тут же взяли под стражу. К Илче, оказалось, тоже прилепилось двое стражников. Кальтир делал успокаивающие знаки: мол, все идет, как надо. Еще бы, чародей посрамлен, да что там - просто уничтожен, и неизвестно, чем для него закончится этот осенний вечер.
Как вышло, что Илча пришел сюда мстить, а теперь вовсю на то досадовал, проклинал и сегодняшний день, и обещания Серого? Не хотелось упускать редкий случай над другими подняться, а случай больно хитрый вышел и поймал самого Илчу.
Если и дальше так придется рвение свое доказывать, то к концу лестницы от него ничего не останется.
Против воли он пытался высмотреть Ветра в толпе, поймать хоть один взгляд, полный укоризны, а лучше злости, но нет - тот больше не смотрел на бывшего выученника. Когда же проходил неподалеку, их разделила людская стена. И вдруг она треснула. Стихотворца швырнуло прямо на Илчу, чуть не столкнуло лбами. И непослушные губы сами выдавили, силясь отчего-то оправдаться:
– Я не хотел… Не так…
Стихотворец едва заметно кивнул, словно и без того все понял. Но на сердце стало только гаже. Стражник толкнул Ветра прочь, и тот сперва послушно двинулся, потом неожиданно запнулся, обернулся. Губы шевельнулись, Илча вытянулся, готовый поймать любое слово, даже шепот…
Ветер так же резко отвернулся и исчез за людскими спинами.
Ну и поделом ему!
Юношу вывели следом, потащили куда-то темными улицами. Стражники ругались, оскользаясь на слякотном булыжнике, он же брел, как двар какой-то, не разбирая дороги, несколько раз падал и молча вставал. Вскоре понял, что сторожа сменились, и его повлекли в другую сторону, подгоняя и порой подбадривая тычками. Идти пришлось куда дальше местного узилища - к самым воротам. Тут из тьмы послышался знакомый голос, в бледное пятно света влезли двое. Старые знакомцы, Кальтир с Энаалом, чтоб во время Линна им не нашлось пристанища.
Они снарядились в путь, несмотря на поздний час: до выхода ночного светила оставалось всего ничего. Понятно, что недалече собрались.
– Куда это?
– хмуро уронил Илча, неловко забираясь в пустое седло.
– Среди ночи… да по грязи. Завязнем же.
– Не завязнем, птенчик, даже и не мысли!
– как всегда жизнерадостно успокоил Кальтир.
– Тут ближе некуда и дорога мощеная. Кое-где.
Вот оно что. Тут Святилище недалеко, и дорога к нему выложена. К Серому спешат. Порадовать. Илча сделал над собой нечеловеческое усилие.