Жемчужина из логова Дракона
Шрифт:
Танит подошла, пальчиками коснулась его губ, точно накладывая печать.
– Молчи. У тебя просто ужасный голос… хриплый, чужой совсем. Побереги. Потом расскажешь. Все-все. Обещаешь?
Он кивнул.
Долго она ходила или нет, Илча так и не узнал, забылся. Очнулся от боли, узрел ее подле на коленях. Женщина осторожно промывала раны.
– Проснулся… А я уже управилась. И ни чуточки не болело, правда?
Пришлось кивнуть.
– Вот, остыло уже, - потянулась она за кувшинчиком.
– Пойду заново согрею…
– Сиди.
Илча жадно выпил то, что было. Едва теплое, но обожгло
Говорить не хотелось. Хотелось позабыть последние два дня. Проснуться вчерашним утром и удивиться, что за ерунда привиделась.
Велька стукнула в двери.
Илча едва заставил себя подняться, тяжело оперся локтями о стол, без вкуса и желания принялся за какое-то варево. Усилия того не стоили, потому что руки больше не дрожали, они стали совсем неподъемными, да и сидеть было все тяжелее. Пришлось налечь грудью на стол, а потом и голову опустить.
Что-то грохнуло внизу.
– Опять Велька что-то расколотила. Убью деревенское отродье!
– вскочила Танит.
– Ты ешь, я с ней быстро рассчитаюсь.
Илча не стал ее удерживать. Из тела понемногу уходила тяжесть и усталость.
Ему уже мерещилось. Будто внизу полно народу, а шаги Танит по лестнице отдаются многократно.
К несчастью, не померещилось. Дверь распахнулась, и довольный Кальтир собственной персоной ввалился внутрь.
– Что, птенчик, не ждал?
За ним высунулся Энаал, голова под окровавленной повязкой. А там еще кто-то, да не один. Таки выследили.
Илча порывался вскочить, выхватить нож и дорого продать жизнь, но едва смог двинуться. Ноги, руки совсем не слушались. Даже губы онемели, почти не шевелились.
– Что дергаешься, еще побегать хочется? Уже не побегаешь, - оскалился бывший наставник.
– Думаешь, небось, вот так и подохнешь? Ну нет, и не мечтай легко отделаться. Тебе и слышно и видно будет, когда твое время придет. А вот ногами дрыгать ни-ни. Ты у нас прыгун изрядный, видали.
– Он приблизился, схватил Илчу за волосы, дохнул в лицо злостью.
– И ведь знал же: что-то с тобой не так! И ведь ловцу этому недобитому приказал, - обжег он взглядом Энаала, - приглядеть от греха! А ты на славу нас обкрутил. Притворщик из тебя недурный, а вот остальное - ничего не стоит! И главное - разумом Нимоа обидел.
– С притворным сочувствием он со всех сторон рассмотрел физиономию Илчи, поцокал языком.
– Ну и видок. И ведь сам же расстарался, мы и пальцем не приложили. Пока что.
Его трясло от ярости. Слышал и видел Илча на самом деле сносно, только глазами почти не мог ворочать. Еще бы, кого Серый первого плохою службой попрекнет? Ну, кроме Илчи? Кальтира. Вот тот и исходит желчью. А уж поздно.
Сам Илча сегодня уже настарадался от бессилия. Даже гнев едва теплился, усталость смела и его. Скорей бы порешили - в самый раз будет, бесполезный он оказался человек, вредный даже.
– Ты, небось, думаешь, чик тебя тут - и конец. А вот и ошибаешься, птенчик! Пока живой - все еще господину нашему служишь, так и запомни.
Только бы Танит в покое оставили. Илча забеспокоился. Что с
– Что, уразумел наконец? С господином шутки шутить - никому не пожелаешь.
Но Илча сейчас боялся другого.
Его потащили вниз. Перекинули через плечо.
– Что с ним будет?
– тоненько спросила Танит, словно издалека.
– Тебе не все равно?
– А мне что?
– Господин своих слуг не забывает. Благодарность свою завтра получишь. Хочешь браслет?
– А какой?
– Не веря ушам, слушал Илча.
– Красивый?
– А какие ты любишь?
– благосклонно прогудел бывший наставник.
– Я тяжелые люблю. Поувесистее, чтобы на руке чувствовались. Благодарность - не пустое место.
Илча слышал каждое слово, но отказывался понимать.
– Слышишь, птенчик?
– Кальтир слегка наклонился к его уху.
– Никому нельзя верить, коль господина задумал обманывать. Даже себе. А ты и правда размяк? Думал в теплом гнездышке переждать? Да советник этот, Таир надутый, вас обоих давно раскусил. Неспешно себе послеживал. Все раздумывал, как получше вас обоих уму-разуму научить. Если б нам ловкач вроде тебя не понадобился, вышвырнули бы с голой шкуркой за ворота, точно говорю. А до того маленько поучили, чтоб не мнил себя умником.
Илчу уже грузили в повозку, а Кальтир продолжал приторно-сладко нашептывать, терзая своего пленника.
– Вот тебя и почтили… э-э… честью. В доверие взяли! Мне-то сразу… ты не глянулся, с изъяном показался, но что поделаешь - господин тебя выбрал. А возни с тобой было!
– фыркнул он.
– А вот птичка твоя, та поумнее да посговорчивее оказалась. Тут же с руками и ногами к нам в объятия бросилась. Скоро пристроим в хорошие руки, нам такие нужны, смазливые да неглупые. А ты - дурачина. Да еще упрямый. И ведь с самого начала упирался! Утаить решил, что со стихотворцем водился! Полночи из тебя доставать пришлось, по словечку! А потом уж совсем как баба… извелся весь, совесть дырку в голове проела! Слуга Дракона! Тьфу! И, главное, идиот паршивый, слабину дал, а отвечать за то кому, а? Ну, кому все напасти? Чтобы двар тебя высосал!
Он наотмашь хлестал Илчу, но тот давно не чувствовал боли. Только глаза не мог закрыть.
– Вот ведь, и у такого дурачка свой талант нашелся: прикинулся, как умный. Энаала чуть не уходил. За это он тебя еще отблагодарит, дай только срок. И для чего весь шум-то развел! Ну, сам бы деру дал - это я понимаю. А он! На площадь побежал! Рассказывать! Спасать! Стихотворца! Да ему еще почет будет и слава, а тебе мешок в земле сырой, недоумок ты балаганный!
Опомнившись, он перестал бить юношу.
– И надо же, весь день от нас бегал, а тут вляпался по самое-самое! К девке прятаться побежал. А она, не будь дурой, тут же к Таиру слугу отрядила. И настой наш целебный в винишко вкинуть не забыла. Его еще днем принесли - вдруг ты заявиться надумаешь. Вот это сметка! Мы уж на готовое явились, и ловить тебя не пришлось. А то знаем, прыткий больно, опять по крышам скакать наладишься!
Выложив главное, он успокоился, даже замолчал, но ненадолго. Его так и распирало, вот и поругивал пленника то так, то сяк, предвкушал расправу. Наконец, Илче тоже захотелось, чтобы с ним поскорее расправились.