Жена архитектора

Гиенко Милада

– Мне нужна помощь, - признаюсь после заминки.

– С чем именно?
– ведьма перелистывает страницу, ведет тонким пальчиком вдоль строк. И в каждом ее движении будто скользит какая-то хитрая магия.

– С проклятиями. С моей внешностью и с землей, на которой сейчас идет стройка моего мужа.

Ведьма замирает. Ее взгляд упирается в одну точку и долгую минуту не сходит с места, но вскоре она оборачивается. Пронзительные темные глаза пристально вглядываются в мое лицо. Тонкие потрескавшиеся губы приходят в движение:

– Со своей внешностью ты уже вроде бы все решила, - она

осматривает мой наряд.
– Стоит тебе прочитать заклинание и ты станешь красавицей.

– Но если я произнесу хоть слово, то вновь обращаюсь чудовищем!
– отчаянно сжимаю кулаки, не понимая почему ведьма так спокойна. Она вздыхает и присаживается на табурет.

– За любую магию нужно платить, - пускается она в объяснения.
– Маги платят своей энергией за любое колдовство. Чем оно сильнее, тем больше энергии. Все пропорционально. Проклятие это очень сильное колдовство, и ни одному человеку не хватит энергии, чтобы его наложить или снять.

– Но как же это тогда происходит?
– хмурюсь, утратив смысл. Кажется, мне сейчас наговорили какой-то белиберды!

Уголок рта ведьмы дергается, будто своевольно пытается улыбнуться, но она возвращает себе серьезное выражение лица:

– Потому за проклятие платят намного дороже. Предстоит отдать что-то свое, чтобы насытить магию и произвести полноценный обмен. Тот человек, что наложил проклятие на тебя, что-то потерял взамен. А ты, чтобы его снять, должна отдать часть себя. Магия назначила цену. Твой голос.

Удивленно моргаю, глядя на ведьму. Голос? Как у русалочки из сказки?

– Я могу помочь тебе избавиться от голоса навсегда, - женщина пожимает плечами и отводит взгляд, но по ее тону я понимаю, что такой вариант ей самой не нравится. У меня появляется надежда, которая заставляет податься вперед:

– Но есть какой-то другой выход, правда?

– Нет, - спокойно и жестко спускает меня на землю Энни. У меня в груди словно гаснет последняя свеча. Становится ужасно обидно. Мне не нравится моя внешность, но и отказаться от возможности говорить кажется невозможным. Ведь я привыкла к этому. Да и как я тогда смогу найти работу, как буду общаться с людьми? Мне придется выучить язык жестов? А есть ли он в этом мире вообще?

Видя мои смятения, ведьма добавляет:

– Я могу помочь тебе и с каким-то другим желанием, - в ее тоне вновь мелькает тот странный намек на излишнюю осведомленность. Будто она говорит о какой-то нашей общей тайне. А затем уточняет: - Но моих сил хватит, чтобы помочь тебе только с одним желанием.

Удивленно смотрю на собеседницу. Почему только с одним? Это опять какое-то их сказочно-магическое условие? Или я могу загадать одно желание, а потом вернуться через месяц и загадать второе?

Видя, что я ушла в свои мысли, ведьма мягко подталкивает меня к выбору:

– Я могу помочь тебе избавиться от голоса и навсегда остаться красавицей, или могу помочь уберечь землю, на которой строят королевский дворец, защитив ее от чужих проклятий. Или же, - она делает паузу и показывает в улыбке ровные белые зубы: - Могу помочь тебе вернуться туда, откуда ты пришла.

Глава 42

–

Откуда пришла?
– повторяю медленно, будто утратила смысл слов. Голос проседает и становится хриплым. Приходится даже откашляться, чтобы вернуть себе возможность нормально говорить. Ведьма все это время с интересом рассматривает меня.

– Вы можете вернуть меня в мой прежний мир?
– переспрашиваю шепотом. Сама не понимаю, что ощущаю сейчас.

Кажется, что я уже полностью свыклась с мыслью о том, что умерла и оказалась в совершенно другой реальности. Даже смогла принять решение жить здесь и не вспоминать о прошлом, будто это был всего лишь сон.

Но едва заветные слова сорвались с моих губ, перед глазами воскресли картины родного мира. Город, в котором я жила последние годы, работа, на которой проводила даже выходные. Потом перед внутренним взором появился светлый большой дом родителей в частном секторе. Уютная терраса с большим деревянным столом, который отец мастерил сам, чтобы можно было собраться всей семьей. Вспомнился смех сестер, разговоры из мужей между собой, а еще чистые и невинные глаза их маленьких детей. Сквозь давние воспоминания мне почудились объятия мамы, ее легкий цветочный парфюм и мягкий голос. Я не могла разобрать слов, но ощущала ту атмосферу, которая всегда витала в родительском доме.

И вдруг мне отчаянно захотелось согласиться. Вернуться к своим знакомым, к привычным делам, к работе. Вернуть себе внешность, которой я гордилась. Вновь получать комплименты и признание. Знать, что моя жизнь принадлежит только мне, и никакие родственники не смогут меня продать первому попавшемуся жениху.

– Да, - кивает ведьма, наблюдая за моими метаниями. Она словно видит все, что проносится сейчас у меня в голове.
– Я могу помочь тебе вернуться.

У меня начинает кружиться голова. Кажется, что пол и стены дома покрываются рябью. Меня даже ведет в сторону, но перешагнув на другую ногу, я возвращаю себе равновесие. Мотаю головой, пытаясь вернуть зрению четкость.

Я ведь уже распрощалась с мыслью о возвращении к прошлому. Думала, что пути назад нет, и мой мир полностью утрачен для меня. Но теперь у меня есть шанс…

Вот только. А как же Эрлинг? Если я вернусь в свой мир, что будет с его стройкой?

А что будет с телом Келли? Оно вновь лишится рассудка, и королевский архитектор останется с горой проблем и безумной женой в придачу?

И должно ли это вообще меня волновать?

– У тебя есть время все обдумать, Келли, - произносит ведьма и возвращается к своему котелку. Она достает из баночки сушеную куриную лапку и бросает в варево. Оттуда вверх вздымается синий дымок, и по комнате расползается запах копченой паприки.

– Сколько времени?
– уточняю быстро, понимая, что сейчас действительно не могу ничего ответить точно. Изнутри меня разрывают противоречивые чувства. Я хочу вернуться домой, но я хочу и…

Обрываю себя на середине мысли и опускаю голову. Неужели я сейчас подумала, что хочу остаться с Эрлингом? Он ведь мне никто, по большому счету. Да, муж. Но фиктивный. Он даже смотреть на меня спокойно не может, хоть и старается привыкнуть.

– Неделя, - звучит приговор Энни.
– До новолуния.