Жена чудовища
Шрифт:
Надо же. Как хорошо закончилось то, что, казалось бы, так плохо началось.
Ведь закончилось же?.
— Мы будем купаться еще, Валантен?
— Да сколько угодно. Я же сказал.
— И вот так, ночью?
— И ночью, если хотите.
Темная тень вынырнула из темноты, и Тьяна чуть не вскрикнула.
Собака, крупная, черная. Валантен негромко свистнул и махнул рукой, собака отбежала и легла неподалеку.
— Их выпускают вечером, охранять пляж, — пояснил он, — сегодня вот они не справились. Не обращайте внимания. Хотите посидеть тут еще?
— Да, —
Она погладила Валантена по руке, взъерошив шерсть, еще влажную, заметила:
— Вам, должно быть, непросто высохнуть.
— Довольно просто, — он перехватил ее руку и задержал в своей, — и это неважно, я действительно не мерзну. Мое заклятье не только несчастье. Тин.
— Что это значит?
— Оно было несчастьем для моих родителей. Мне же доставляет неудобства, некоторые. Я не бываю на людях, я их пугаю. Я не езжу верхом. Я лишен наследственных прав. И… пожалуй, все. Остальное мне нравится. Еще в детстве я приручил некоторые эээ… неудобные, нечеловеческие мои качества, они больше не мешают. Я сильнее любого из тех мужчин, которых встречал. Я могу то, что мало кто может. Я гораздо ловчее, например. Меня не догонит и скаковая лошадь, пусть не на самой длинной дистанции, но все же. Мои глаза острее, и я вижу в темноте лишь немногим хуже, чем при свете. Наконец, я теперь женат на женщине, о которой впору лишь мечтать, — его глаза блестели, и опять блеснули в улыбке зубы, — на что мне жаловаться. Тин? Только пожалеть, что не могу бывать с вами в обществе, и танцевать на балу?
— Даже незаслуженные похвалы приятны, — рассмеялась Тьяна и потянулась на одеяле, — я поняла, Валантен. Я рада. Это правда. Мне приятно знать, что вы не несчастны из-за вот этого всего. Жаль, конечно, что мы не поедем вместе на бал, но это не такая уж неприятность.
— Хорошо, что вы так считаете.
— Валантен, графиня Корет теперь уедет? Я бы не хотела больше с ней встречаться. Не хочу возвращаться завтра в Верхний.
— Удивлюсь, если она останется.
Казалось бы, про графиню лучше было больше не вспоминать. Но мысли о ней беспокоили Тьяну. Вот так, забыть все, словно ничего не случилось?
А ведь это, наверное, одна из знатнейших дам Кандрии. Не родственница Айдов, случайно?..
— Валантен, она сказала, что это приказ королевы. Познакомиться с вами поближе.
Тот фыркнул.
— Верю. Может, королева знает о ее наклонностях, или все же не имела в виду такое близкое знакомство.
— Знает о наклонностях?..
— Ну да. Изливать свою эээ… страсть, так скажем, не с людьми. А поскольку она тай, ей это несложно. Но мне она не интересна, в том числе и поэтому. Знаешь, я давно не ребенок. Тин. Буду честен, я взрослел, и меня не раз влекло к женщинам… к девушкам. К разным. Но я никогда не рассматривал в этом качестве бессловесных тварей, понимаешь? —
— Я понимаю. Валантен, она, кажется, намекала, что я такая же, — вырвалось у нее то, о чем, может, точно следовало смолчать, — но это не так. Вообще не так.
Он нахмурился.
— Тин, невозможно запретить людям посторонним судить о других, и о вас тоже, в меру их глупости.
Хотелось бы, но не выйдет. Но вы не в ответе за такое. Не думайте и не терзайтесь. Хорошо? И довольно об этом.
— Но, Валантен…
— Обещаю, что она не будет вам досаждать. Довольно об этом, моя дорогая, — он перекатился на спину, увлекая Тьяну за собой, так что она оказалась лежащей на его животе, а простыня сползла.
Он придерживал ее, положив руки ниже ее спины, поглаживал мягко. И это было странно и волновало, лежать обнаженной под ветром и небом, даже без той несущественной защиты в виде сорочки.
— Нас увидят, — заметила она, примериваясь, чтобы соскользнуть вниз и опять скрыться под простыней, он не пускал.
— Увидят звезды, — сказал он тихо, — морские чудовища, или кто-то там на облаках…
— Валантен.
Ветер тоже гладил ее, трепал пряди волос. И он, этот ветер, вот странно, больше не казался холодным.
Валантен подтянул ее выше и поймал губами сосок, обвел его языком, легонько сжал губы, целуя, потом прошелся цепочкой легких поцелуев вокруг…
— Милорд…
— Тише, несносная леди. Подчиняйтесь, вы в плену у страшного чудовища, оно не намерено отпускать вас.
— Валантен! — она засмеялась.
И это он, который ухаживал за ней, предпочитая оставаться за спиной, чтобы как можно меньше попадаться на глаза. Хотя, конечно, тут так темно, что не очень его разглядишь. Но ей и не нужно его видеть, облик мужа она уже помнила в подробностях. И ей не хотелось, закрыв глаза, представить кого-то другого на его месте.
Она и не могла бы представить на месте Валантена Айда кого-то другого.
Он уже нашел губами другую грудь, и удовольствие от его поцелуя вдруг плеснуло волной, заставило ее выгнуться от пронзившей сладкой судороги.
— Валантен.
— Моя леди, — он перевернулся, оказавшись сверху, — так и быть, я спрячу вас от звезд. Теперь и они не видят.
Он продолжал целовать ее и гладить, и не спешил, хотя она уже ожидала его, ее тело подалось ему навстречу, бедра раздвинулись. Она была там, внутри, горячей и шелково-мягкой, и открытой, и не сдержала довольного вздоха, когда он вошел, медленно и бережно.
Она себе казалась морем, тем самым, что дышало, перекатываясь волнами, рядом, в нескольких шагах, она была темной глубиной, которая расступалась, пропуская его все дальше, в то время как море волновалось и волны плескали выше, выше, пока очередной вал не рассыпался, ударяясь о камни.
Потом он нагнулся к ней, касаясь щекой ее щеки.
— Мне показалось, миледи, что сегодня к моей цене добавилось немного медной мелочи?
— Вне всякого сомнения, милорд, — она потерлась ответно, щекой о его щеку., и она какое-то время лежали не шевелясь.