Жена для двоих
Шрифт:
Нет, сдаваться я не собираюсь, надо думать, как пробраться в это неприступное сердце.
Глубоко погружаюсь в свои мысли, воспоминания, ощущения. Так глубоко, что начинаю улавливать ее запах. Такой родной и свежий. А потом вдруг движение воздуха… Несмелые шаги, рядом со мной присаживается девушка…
— Можно? — дрогнувшим голосом спрашивает моя Синичка…
Я только киваю, потому что онемел от неожиданности.
— Я хотела бы с вами познакомиться…, - шепчет она.
Прокашливаюсь, трогаю взглядом ее профиль…
— Я
— Хотите сказать, вы однолюб? — с сомнением.
— Абсолютный.
— И как зовут вас, однолюб синичек? — иронично выгибает бровь.
— Алексей, но для Вас я могу быть даже … рабом!
— Хм, как интересно! Нет, рабовладельческий строй закончен. А у вас раньше было много хозяек?
— Только одна…, - отворачивается.
— Ее-то вы и предали… — звучит как удар под дых.
Вздыхаю шумно.
— Только потому, что не знал, как справиться с ядом, которым она меня отравила.
Грустная улыбка, диалог наш обрывается. Яся не смотрит больше на меня, поднимает голову к звездному небу. Толкается ножкой от земли, качели с легким скрипом набирают амплитуду.
Мы снова молчим. Говорить у нас, как и раньше, получается плохо.
Нам хорошо в этой тишине. Подольше бы так…
Но поднимается ветер, заставляя вздрагивать от холода. Он как будто специально толкает нас к продолжению.
— Прости меня, — вдруг срывается как-то легко и естественно с моих губ.
— Что? — поворачивается Яся.
И я понимаю. Сейчас!
Торможу качели, встаю, присаживаюсь перед ее коленями, нахожу взгляд.
— Прости меня! — говорю громче. Замираю, не уточняю детали, пусть сама читает во взгляде. Там много всего.
Зависаем. Ее пальчики неспешно обводят мои брови, скулы, губы. Я теряюсь в ее глазах, хочу поцеловать, но боюсь спугнуть эту нежность.
Ловлю ее холодные пальчики, подношу к губам.
— Знаешь, — все же нарушаю тишину, — я сейчас чувствую себя снова на минном поле. Я хорошо запомнил эти ощущения, потому что был там. После того, как сбежал отсюда, подписал очередной контракт. Горячая точка, где нужна собранность и холодный разум. А я уехал сильно побитый внутри. Через пару месяцев это сказалось… А может карма меня нашла… Я подорвался на мине. Долго в больнице провалялся. И только потом узнал, что Сашка женился… Скажу честно, подробности не выяснял, но сложилось у меня впечатление, что все у вас хорошо, по настоящему. С Саней мы разругались, долго не общались. Вернулся я сюда случайно. Точнее, теперь понимаю, что так и должно было быть… А теперь еще раз: прости меня! — по ее щекам текут слезы. Ее трясет, но точно не от холода. Слишком напряженно между нами…
— Я вот все думаю, почему так? — вытирает слезы. — Где ошибка и что исправить… Тетя права, оба мы виноваты…
— Согласен. Ренатом ты меня добила.
— Прости меня
— И Даня мой?
— Да, — шумно тяну воздух.
— Я хочу его видеть… И тебя хочу…
— Я боюсь… — надтреснуто.
Целую ее руки, зарываюсь в колени. Понимаю… Делаю еще несколько глубоких вздохов, а потом…
Решительно поднимаю голову.
— Девушка, — говорю с улыбкой, — а давайте все же познакомимся! Я Алексей! Хочу пригласить вас на свидание!
Пару секунд на осознание, потом ее лицо медленно расплывается в улыбке, а в душе моей расцветает весна.
— Я согласна, Алексей!
Когда я сказал про свидание, то не планировал ничего такого, честно… В голове неслись мысли про ресторан, кино, театр, но додумать Синичка не позволила. Она сама потянулась ко мне, а я так истосковался по ней, что едва справился с оглушающим чувством счастья, которое разлилось в груди от первого касания к ее губам. А дальше я действовал на инстинктах, и плохо помню, как оказались в моей квартире. Только руки, губы, ее подрагивающее в моих руках тело. Я как голодный, дорвавшийся до еды, поглощал все, до чего мог дотянуться, и ловил неподдельный кайф от реакции Синички. Это было остро и нежно, горячо и сладко, больно и одновременно исцеляюще.
Слова нам всегда тяжело давались, а вот тела были идеально настроены друг на друга, и мы отдавались страсти, слушали музыку тел и не смели нарушить симфонию, написанную нашей тоской друг по другу, и восторгом, рожденным от близости.
Жаль, что счастье быстротечно. Утро стучится в окна, напоминая, что пропасть между нами все еще глубока. Нам удалось протянуть над ней хлипкий мостик, но каждый неверный шаг может отправить назад в холодную бездну отчаяния и одиночества, из которой мы только начали выбираться.
Я лежу с закрытыми глазами, пытаясь продлить мгновения безмятежности. Синичка дремлет у меня на груди, я перебираю ее волосы, плавая в запахе любимой женщины и ощущении счастья.
Мы уже не спим. Только делаем вид. Потому что говорить нам все еще тяжело, но и молчание начинает резать нервы. Чувствую влагу на груди. Синичка плачет. Тихо и горько.
— Не надо, — хрипло прошу.
Поднимаю ее лицо, точно в слезах. Собираю соленую влагу губами.
— Ну чего ты, девочка моя? Тебе плохо со мной?
— Хорошо…
— А чего плачешь?
— От того, что хорошо… Мне так давно уже плохо, что сейчас непривычно…
— Привыкай! Я буду очень стараться, чтобы тебе все время было хорошо…
— Не получится, — вздыхает. — Я вообще-то замужем, — обреченно.
— Вот это не проблема, — фыркаю. — Развод вам оформим быстро.
— Он не отпустит.
— Отпустит. Со своим братом я разберусь. Не переживай.
— Мне в это не верится.
— Поверь! Ему, кстати, грозит немалый срок!