Жена для наследника Бури

Вознесенская Дарья

— В лагерь я еду…К границе, — проскрипела не своим голосом — все-таки переволновалась, да и стоять вот так, в мокрой рубашке перед двумя мужиками было не сильно приятно. — Все ветви своих целителей направили, а я отстала немного…

— Может к ламарам собралась? — сузил глаза эр Торни, и подался вперед, всматриваясь в мое лицо.

— Нет, — ответила я максимально твердо.

— А вы говорите, не Око привело! — воскликнул вдруг Звиад, — Вот же, нам по пути — возьмем её с собой, будет нашей женщиной…

Я сглотнула от этой вдохновляющей перспективы, а серый снова

закатил глаза. И спросил уже с иронией:

— Не шлюха?

— Нет! — вышло еще более возмущенно.

— Ну бывает, ошиблись. — продолжил этот Торни после паузы. — На горожаночек и целительниц-то мы не нападаем. А Звиаду вдруг привиделось, что ты из сладкого обоза, вот и полез. Не так ли, Звиад? — в голосе его звучало предупреждение. Чудище промычало что-то типа согласия, натянуло портки и отправилось в сторону реки.

Сладкий обоз? Хм, понятно. Это я порталами переместилась, а солдаты попроще неделями в походах.

Кажется, мне дают понять, что стоит забыть этот инцидент.

Меня передернуло. Конечно, забуду. Все что угодно, лишь бы свалить от этих ребят подальше.

Серый кинул мне одежду, и я начала натягивать её непослушными пальцами. Мерзость какая. Взять и напасть на девушку ни с того, ни с сего — и уже не в первый раз это со мной. Хорошо хоть начальство вовремя появилось, правда, особой благодарности я к нему не испытывала. Не мог придержать это придурка заранее, что ли?

Я привела себя в порядок и, вернулась к поляне, ни на кого ни глядя. Серый, как ни странно, не присоединился к своим парням, с гоготом умывающимся в реке. Он внимательно посмотрел на меня, и его лицо чуть смягчилось.

— Будет тебе. Я бы не допустил ничего ужасного. Ребята вновь набранные, простые — лишь бы на лошади сидели, да нож в руках держать умели, а так ни роду, ни уму. Еще и в бою-то не были, а уже хотят награды. А ты красивая — вот у Звиада и помутнело в голове.

Я кивнула и начала складывать все, что вывалилось, в седельную сумку. Но эр Торни не отставал.

— Не торопись. До лагеря далеко — поедешь с нами, тебе же безопаснее. Доберемся, и я отведу тебя в одну из палаток с целителями, потом уже найдешь своих.

Своих? А, ну да, я же «отстала от группы». Я снова согласно кивнула. Так действительно будет лучше.

Поначалу совместного пути я еще вздрагивала от смешков, но потом решила, что вряд ли они имеют ко мне отношение и хватит страдать манией преследования. Тем более, что вскоре мне стало совсем не до размышлений; единственное на чем я могла сосредоточиться — это на том чтобы удержаться в седле и не свалиться. Гнали мы лошадей еще быстрее, чем раньше. И почти без привалов, так что я извела и артефакты, и силы на то, чтобы хоть как-то укрепить собственные мышцы и выносливость.

Ветки, деревья слились перед лицом в одно пятно, пот застилал глаза, и я почти теряла сознание от сильной тряски и усталости. Порой мне хотелось плюнуть и отстать от солдат, но тут же одергивала себя — опять ночь в лесу? Слишком близко к границе, а я пусть и умею много, но стоит опять оставаться в одиночестве.

На место мы прибыли уже ночью. Лагерь появился

неожиданно — деревья вдруг закончились, и мы выскочили на огромное открытое пространство с кучей палаток, солдат, гигантских механизмов, темнеющих на фоне звездного неба и магических огней. Ржали кони, суетились мужчины в разной форме, дым от костров поднимался в небо — романтика короче, если бы не было все это совершенно устрашающим и сильно пахнущим. Тем не менее, ощущения хаоса не было. Напротив, мне показалось все было четко организовано, и каждый знал свое место.

Я кулем свалилась на землю и почти бездумно пошла за эр Торни, ставшим нашим провожатым. У нас приняли лошадей и определили к одному из костров, чтобы не замерзнуть ночью. Хорошо хоть не пришлось прямо сейчас тащиться в палатку к «моим» лекарям — я не могла пошевелиться. Объективно.

Пожалуй, военные походы не для меня. Надо быть поистине здоровенным мужиком, чтобы выдерживать такой темп, а я хотя и молодая и выносливая, на здоровенного мужика явно не тянула. После ночи порталов, целого дня безумной скачки и переживаний, я сидела на земле в совершенно невменяемом состоянии. Не хотелось ничего, а искать Бежана и вовсе не представлялось возможным в этой темноте. Как? Указателей, понятно, не было. Попроси я кого отвести — отведут, скорее, в допросную, а не к принцу. А вдруг нарвусь там на заговорщиков? Нет уж, надо переждать ночь, а как станет светло, поискать что-то вроде самого большого шатра, или людей, одетых в черные плащи на стальных лошадях — там и до наследника недалеко.

В воздухе стоял запах гари, железа и приготовленной на костре еды.

Я сглотнула.

Вместе с болью в ногах ко мне вернулось и чувство голода. Желудок схватило так, что я дернулась. Как назло, ни сил привести себя в порядок, ни припасов не осталось. Я тяжело вздохнула, но тут рядом присел уже знакомый серый и сунул мне в руки миску с мясной похлебкой. Я промычала что-то благодарственное и накинулась на довольно вкусную еду.

Теперь надо поспать — к утру восстановлюсь. Вот только где ложиться?

— Здесь и укладывайся, — понял мои метания эр Торни, — искать сейчас кого-то без надобности, а палаток на всех не хватает.

Я кивнула.

Многие воины так и поступили — повалились кто где, завернувшись в свои плащи, а у меня даже место козырное — возле костра. Вот только страшно немного — конечно, в сером кульке под ногами вряд ли кто распознает женщину, но как-то не везет мне сегодня. Но я запретила себе думать о плохом. И сон сморил меня, едва я вытянулась в горизонтальное положение.

Утро началось с криков, запахов перегоревшей каши, немытых тел и конского навоза.

Чертово средневековье.

Я встала и застонала от ощущения онемения и ломоты. Причем ломило верхнюю часть тела, а онемела нижняя. Растерла ноги, прошлась заклинаниями, пытаясь восстановить спину и руки, и отправилась в поисках воды и уединенного места для естественных надобностей. Второе нашлось в кустах, а первым озадачился все тот же серый, который притащил к угасшему давно костру кувшин с молоком и здоровый ломоть хлеба.