Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть)
Шрифт:
— Поэтому, нам необходимо найти этого Зуффа, - сказал Дорган, словно это, что-то могло объяснить.
Пляшущие отблески костра, неровным светом играли на его темном лице. Над костерком повисла тишина, в которой слышалось потрескивание углей, взметающих в темное небо снопы искр.
– Кажется, я не очень понравилась твоим друзьям, - сказала Ника, когда начала устраиваться на ночлег, расстилая на траве теплый плащ Доргана.
— Ты понравилась им уже тем, что не старалась понравиться
— Но не Ивэ, это уж точно. Или тут особый случай?
— Разумеется, она ревнует. Но у нее прямая и честная
— Ты ее любил?
— Я и сейчас ее люблю. Я нянчил, воспитывал, учил ее искусству владения оружием. Она мой друг.
Когда они легли, укрывшись сверху плащом Ники, Дорган, приблизив губы к ее уху, зашептал:
– Скажи, ты ведь не стыдишься того, что я дроу?
— С ума сошел?
– тихо возмутилась она, разом развернувшись к нему, но разглядев лукавое выражение его лица, потерлась носом о его плечо.
– Вообще-то я думала, что это ты меня, селянки, стыдишься.
— Ты очень милая селянка, - Дорган крепко обнял ее, прижав к себе и долго еще лежал без сна, слушая ее мерное дыхание.
Утро было холодным и туманным. Ника осторожно высунула нос из-под теплого плаща. Рядом спал Дорган, прижавшись к ее спине и согревая собой. Осторожно, Ника выбралась из под плаща, стараясь не разбудить его, и зябко ежась, пошла к реке, над которой стелился туман. Оскальзываясь на мокрой траве, Ника, подобрав юбки, спустилась к воде, казавшейся сейчас непроницаемо черной. Пошевелив, зажатыми подмышками пальцами озябших рук, Ника покачала головой, растерянно оглядевшись: зачем ее сюда принесло? Что ей делать в такой ранний час у холодной реки? Вдохнув полной грудью сырой, пахнущий тиной, воздух, она повернулась, что бы уйти и остановилась, понимая, что не может сделать и шага вперед. С речушки, на берег стали заползать клубы тумана, окутывая ее плотной завесой, и в этом мареве к ней плавно двигалась, смутно различимая в нем, фигура. До Ники донесся едва уловимый аромат роз. А призрачная фигура, обретя плотность, приблизилась к ней и остановилась в трех шагах, молчаливая, в темном длинном плаще, с опущенными руками в широких свободных рукавах, со склоненной головой, так что накинутый капюшон не давал разглядеть лица незнакомца.
— Э-э… доброе утро… - поздоровалась Ника и не получив ответа, спросила первое, что пришло ей на ум: - Могу я чем ни будь вам помочь?
Необычность ситуации не пугала ее. Она не боялась. Просто все это было странно и хотелось ясности. Незнакомец поднял голову, глянув на нее зелеными раскосыми глазами. У Ники перехватило дух от красоты, открывшегося ей лица.
Тонкие, нежные и юные черты, как-то не вязались с проницательным мудрым взглядом. От матовой, белой кожи, сочных ярких губ и блеска изумрудных глаз невозможно было отвести взор.
— Конечно, можешь, - мелодично рассмеялась красавица.
– Я пришла посмотреть на тебя, смертная.
Тонкие пальцы откинули назад капюшон. От гладких золотых волос незнакомки исходило сияние. Они, как драгоценная рама, что оттеняет достоинства шедевра, подчеркивали и усиливали ее красоту, а капли жемчуга в ее островерхих ушах придавали еще большее очарование.
— Как вы красивы!
– пробормотала Ника, понимая, что просто неприлично глазеет на нее, открыв рот.
— Правда?
– улыбнулась красавица,
— Офигеть можно!
– выдохнула Ника.
— Представь, мне до сих пор приятно слышать подобные комплименты, особенно если они искренни. Мне кажется, стоит подумать о том, чтобы нашему разговору не мешали.
И Ника очутилась в саду роз за мраморным столом, сидящая на прогретой солнцем каменной скамейке. Теплый воздух был напоен ароматом роз. Они были повсюду: нежно розовые, ярко красные, чайные, кремовые, бордовые и бархатно черные, белоснежные и даже с голубоватым оттенком. На столе в корзине, плетеной из виноградной лозы лежали персики, сливы и кисть синего винограда.
– Прости мне мое любопытство, - говорила красавица, наливая из узкого горлышка хрустального кувшина, пурпурное вино в бокал из тончайшего хрусталя - Но я просто должна была увидеть избранницу лорда Доргана. Я леди Леллия, жрица богини Аэллы, а ты та, кого зовут Победой. Мы знакомы с твоим мужем. Дорган, отказавшись от культа богини Ллос, принял сердцем Аэллу богиню лесов и полей, неба и земли, мать лесных эльфов. Принимая посвящение, он жил в священном лесу, городе жриц Аэллы, в котором богиня до сих пор желает видеть меня своей главной жрицей. Отведай вина. Оно изготовлено из лепестков роз.
— Знаете, леди Леллия, не только вы не в силах понять его выбор, - вздохнула Ника.
– Неужели лорд Дорген упоминал обо мне?
— Все считают, что он свалял огромного дурака, назвав меня своей женой, после того как узнал вас.
— Не вини его друзей, - мелодично рассмеялась она.
– Судьба Доргана нам не безразлична. Я вот чувствую, что ты можешь отдать ему больше, чем отдаешь сейчас. Поверь он этого достоин. Он достоин всего. Понимаю, со своей судьбой не поспоришь, и это удерживает тебя. Но представь, моя красота не произвела на твоего мужа никакого впечатления. Он был вежлив со мной и не более. Скажи мне Победа, ведь обличье твое, таким, каким я вижу его сейчас - не настоящее?
— Не настоящее.
— Ты позволишь увидеть тебя истинную?
— Без проблем.
— Тогда вспомни себя такой, какой была в своем мире.
Ника закрыла глаза, и открыла их только тогда, когда до нее донесся переливчатый смех леди Леллии.
— Зачем ты хочешь превратиться в юношу?
Оглядев себя, Ника, с сильно бьющимся сердцем, вскочила на ноги, обнаружив, что теперь на ней ее любимые широкие капри с накладными карманами, стоптанные тенниски, топ цвета хаки а не шее подвеска в виде китайской монеты. Судорожно провела рукой по голове. Не было больше тяжелой косы, а был ее прежний ежик волос малинового цвета.
— Как странно одеваются девушки в твоем мире. Разве это красиво?
– с интересом разглядывала ее леди Леллия.
— Зато удобно, - Ника плюхнулась обратно на скамью, смотря на эльфийку, с вновь вспыхнувшей надеждой.
– Вы можете отправить меня домой, ведь, правда? Ну, пожалуйста, не говорите: нет.
— Мне жаль разочаровывать тебя, но я не в силах сделать этого.
— То есть? Но ведь вы же смогли вернуть мне настоящий облик? И даже мое шмотье…
— Только опираясь на твое воображение. Но стоит тебе покинуть мой уголок, как все вернется назад. Поэтому если ты пожелаешь что-то еще, то не стесняйся.