Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть)
Шрифт:
— Не жирно ли тебе одному иметь двух красоток сразу?
— В самый раз, - отрезал варвар и счел нужным предупредить - Проваливай, парень, нет у меня охоты с тобой зубоскалить.
— Ты пользуешься нашим гостеприимством, так плати за него?
— Я уже заплатил за постой сполна. Можешь спросить у хозяина этой дыры.
— Ты заплатил за похлебку и за то, что бы тебе на голову этой ночью не капало. А о том, что бы тебе спокойно спалось и о том, что бы целым и невредимым покинуть нашу деревню, ты не подумал?
— Никогда не слыхивал, сколько брожу по земле, что бы за это требовали платы.
— Так то где, а то у нас, - глубокомысленно изрек парень и схватил Нику за руку.
– Пошли-ка со мной, красотка.
Ника тут же вцепилась в край стола, а Борг легонько оттолкнул от нее парня. Но и этого хватило,
— Пошла потеха!
– подмигнув Нике, довольно сказала она.
А на поле боя неожиданно поменялся расклад сил. До того жавшаяся в углу, визгливая деревенская красотка, вдруг накинулась на Борга, оказавшегося рядом с ней. Обхватив его за шею и повиснув на дворфе всем своим немалым весом, она повалила его на пол, подмяв под себя. Ошеломленный нападением оттуда, откуда он его совсем не ждал, а потому вовремя не сумев дать отпор, Борг, теперь беспомощно барахтался под роскошными телесами, неожиданно выказавшей воинственный дух, бабенки. Отчаявшаяся было троица, тут же воспрянув духом, кинулась на Харальда, решив, что сейчас-то он точно ответит за все, но тут же резко остановившись, попятилась. Сторону здоровенного варвара вдруг принял таинственный незнакомец. Встав рядом с ним, он откинул капюшон.
— Дьявол!
– выдохнул кто-то из деревенских.
— Не иначе… - заикаясь, поддакнул другой.
— Друзья, мы только хотели поужинать и отдохнуть - подняв руки в успокаивающем жесте и показывая, что у него нет оружия, попытался успокоить их дроу.
Но парни не желали ничего больше слушать: выпучив глаза и разинув от страха рты, они ринулись из таверны вон. Борг тем временем справился с противником, превосходящим его в весовой категории и, оседлав, потерявшую сознание бабенку, похлопывал ее по пухлым щекам, стараясь привести в чувство. Что-то уж слишком часто он прижимался ухом к ее пышной груди, пытаясь якобы услышать, дышит она еще или уже нет.
— Ах, ты, старый распутник, - засмеялся Харальд, на что Борн вздохнув, начал оправдываться:
— Стар я стал для подобных поединков.
Так или почти так, повторялось в каждой деревне, в которых они останавливались. На исходе четвертого дня, когда путники подходили к очередной деревне в которой собирались остановиться на ночлег, Ника сказала, ни к кому особо не обращаясь:
— А нельзя ли обходиться без мордобоя? Или это обязательно?
— Невозможно, -
– Хотелось бы, но что тут поделать если с нами идет этот увалень.
— Я думаю деревенские просто чувствуют вашу готовность к подобным потасовкам. Вам самим они доставляют удовольствие - хмуро заметила Ника.
– Но нельзя же добывать себе ночлег постоянными стычками? Наверно можно делать это как-то иначе?
— Конечно, - ехидно согласилась Ивэ.
– Не заходить в деревни и ночевать в лесу.
— Ивэ, я вовсе не это имела в виду…
— Ну, конечно, не это! Мы таскаемся по деревням, потому что Дорган, видите ли, не желает, чтобы его принцесса спала на голой земле.
— Но, это ведь не так!
— Разве ты так слепа, что не видишь, как он нянчится с тобой? Но, теперь, ты начинаешь крутить носом, потому что тебе, видите ли, не нравится способ которым мы добываем тебе кров и ужин.
— Мне, казалось, что это делается не только для меня, но и для всех нас.
— Лично я спокойно могу ночевать в лесу. Мы давно равнодушны ко всяким удобствам. Мы умеем устраиваться везде, это тебе подавай мягкую перину да сытый ужин. Что касается нас, то мы стараемся в угоду Доргану, так что не обольщайся на свой счет. А то, я вижу, ты начинаешь капризничать: то тебе не то, это не так. Если уж ни на что не способна, то лучше бы помалкивала.
— Ивэ, я не отрицаю, что не такая выносливая как вы и, может, действительно, настолько привыкла к опеке Доргана, что уже не замечаю ее. Но насчет того, что я капризничаю, ты не права. Я только не хочу, что бы ночлег мы добывали вечными драками, ломая ребра и расквашивая носы, деревенским.
— По-другому с ними нельзя, - буркнул Харальд.
— А вы пробовали?
— Пробовали - что?
— Договориться с ними по мирному.
— С деревенскими по мирному нельзя, - философски заметил Борг. — Пытались. Все равно, все заканчивается дракой.
— Если ты считаешь, что с этими тупоголовыми мужланами можно договориться иначе, что ж попробуй, сама. Не все же только нам пристраивать тебя на ночлег и кормить, что бы после, вместо благодарности, выслушивать еще и наставления - насмешливо проговорила Ивэ, с вызовом глядя на нее.
Но Ника вызов не приняла, понимая, что этот разговор никуда кроме ссоры не приведет. Подавив обиду, она смолчала и Ивэ отошла от нее с торжествующим видом победительницы. Харольд и Борг молча шли рядом, стараясь не смотреть на Нику. Доргану, слышавшему разговор женщин, от начала до конца, было тяжелее всех. Его жена представала перед его друзьями капризной, взбалмошной и недалекой особой. Он не мог вступиться за Нику перед Ивэ, чтобы не выделять ее перед своей воспитанницей и не ранить ее чувств. К тому же и ему досталось от острого язычка Ивэ. Понурившись, раздавленная, униженная, чувствуя, что отношение к ней изменилось не в лучшую сторону, Ника вошла в деревню вслед за друзьями Доргана, когда солнце садилось за горизонт. Сам Дорган, по своему обыкновению, отделился от них, что бы присоединится позже, в самый разгар событий. Они зашли в харчевню, из открытых дверей, которых валил дым от открытого очага. На нем же хозяин харчевни готовил ужин - горячую мясную похлебку. За длинным дощатым столом рассаживались, устало переговариваясь селяне с еще суровыми, от дневных забот, лицами. Дородная хозяйка в грязном переднике и сером чепце с повязанным поверх него засаленным платком, ставила перед каждым кружку с пивом. На вошедших не обратили внимания. Они, пока, не были интересны никому.
— Где Ника?
– вдруг спохватился Борг.
— Только что была рядом - растерянно обернулся Харальд - Она следовала за нами, я видел.
Ивэ прислушалась и вдруг бросилась из харчевни на улицу. Выбежав из дверей, она остановилась, не веря своим глазам. Стоя возле изгороди, Ника пела какую-то слезливую песню, с удивлением прислушиваясь к себе, так робко и неуверенно, что на нее жалко было смотреть. Рядом, подперев кулаком щеку, стояла женщина, с цепляющимся за ее юбку сопливым малышом в рубашонке, и с сердобольным видом, слушала ее. “О, святой, Смарг!
– в досаде подняла вверх глаза Ивэ - Еще не хватало, что бы Дорган увидел, как его жена, словно последняя побирушка, ноет под дверьми, выпрашивая милостыню”. И она решительно направилась к ней, намереваясь увести в харчевню, пока Дорган не застал ее за этим занятием.