Жена или смерть (сборник)
Шрифт:
В этой комнате жили. Она, несомненно, принадлежала Элвину Бэйну. Но в отличие от первых двух комнат эта комната была в невероятном беспорядке. Носовые платки, носки и белье усыпали пол. Простыни и одеяла были стянуты с кровати. Дверцы шкафа открыты, вешалки валялись на дне, в груде скомканных костюмов, пиджаков и брюк. Полный разгром.
Я вышел, пятясь, повернулся и оказался перед четвертой дверью. Я толкнул ее ногой, и она открылась.
На меня хлынул запах духов и кремов. Я шагнул в комнату. Затемненная абажуром лампа светилась на туалетном столике, отражаясь в огромном зеркале.
Я увидел в зеркале себя и установил, что выгляжу мрачно и мне следует побриться.
Столик выглядел
Я вышел и двинулся вдоль коридора, мимо уютного маленького холла с телефоном, лампой и креслом, и оказался перед еще одной дверью в дальнем конце коридора - последней. Я подумал, что это наверняка ванная, и угадал. Дверь была полуоткрыта, и свет блестел на розовом кафеле. Я медленно шагнул вперед, стараясь проглотить сухой комок в горле. И остановился. У моих ног валялся мужской бумажник. Я нагнулся и поднял его. Он был из тонкой хорошо выделанной свиной кожи, со множеством отделений. Карточка, торчащая из бумажника, гласила, что Элвин Т. Бэйн является постоянным членом загородного гольф-клуба. Там накопилось множество других карточек, но эта лежала на самом верху. Принадлежность к клубу очень много значила для Бэйна. Я порадовался, что способствовал одобрению его кандидатуры собранием. У меня не было никакой особенной причины оказывать ему поддержку, просто мне понравилась его прямота и непосредственность, когда мы познакомились на завтраке в отеле «Кливленд». Бэйн немало своего времени и денег тратил на различные общественные проекты.
В бумажнике денег не было - ни одного доллара.
Думаю, именно тогда я забеспокоился всерьез. Что произошло в этом доме? Куда девался Бэйн? Возможно, он вышел и вернется, потому что должен встретиться со мной. Не прошло и часа, как я разговаривал с ним. Я опустил бумажник в карман пиджака и настежь распахнул дверь ванной. И судорожно вздохнул, испытав страшный шок, а потом глубокую, глубокую печаль.
Элвин Бэйн лежал на блестящем кафельном полу на спине, с запрокинутым лицом. Одет он был только в ярко-зеленые трусы. Нижнюю часть лица покрывала засохшая пена крема для бритья. Возле скрюченных пальцев правой руки лежала безопасная бритва. Одно колено было согнуто. Он так и застынет в этом положении, подумал я, если его не стронуть с места. На правой щеке его, чуть ниже полуприкрытого глаза, чернела дыра от пули размером с десятицентовую монету. Оттуда, смешиваясь с белой пеной, сочилась алая кровь.
Это было бессмысленно, но я опустился рядом с ним на колени и положил руку на его широкую волосатую грудь. Тело было еще теплым, но не таким, как должно быть. Не слышалось биения сердца. Пульса не было. Да, Элвин Бэйн заснул и никогда больше не проснется, во всяком случае в этом мире.
Я медленно выпрямился. Печаль по-прежнему владела мной, но теперь во мне зарождалась холодная ярость. Я вышел из ванной, бросив бумажник Бэйна там, где нашел его, и направился к лестнице. Телефон на столе, казалось, подзывал меня, но я не задержался и остановился только на лестничной площадке. Что-то было не так. И я тут же понял, что именно. Красный клетчатый шарф исчез.
Я вошел в гостиную. Серая кошка приближалась ко мне на мягких лапах, позванивая колокольчиком. Выгнув спину, она прижалась к моей ноге.
– Кошка, - пробормотал я, - что тут сегодня случилось?
Кошка мяукнула, и ее мяуканье прозвучало в тишине как шум маленького лодочного мотора.
Я обыскал нижний этаж, все комнаты, шкафы и даже подвал, где обнаружил комнату отдыха, оборудованную баром с хорошим запасом бутылок. Здесь стояли
Я согласился помочь ему, я хотел помочь чем только мог. Но теперь речь шла не о разводе. Это было убийство, а Элвин был моим другом.
Я вышел в ночь, охваченный яростью. Мне нужен был пистолет. У меня в офисе в столе лежало оружие, не автоматический пистолет Джерри, а мой собственный. Сев в машину, я заметил, что темный «шевроле», раньше стоявший на улице, исчез. Другая машина, большая и светлая, оставалась на прежнем месте. Не разворачиваясь, я задним ходом вывел машину, включил скорость и понесся обратно в город. Я не обращал внимания на знаки, запрещающие проезд, проскакивал на красный свет. Через некоторое время я увидел, что за мной следует большой светлый «седан». Кажется, серый. Та ли это машина, что стояла у дома Бэйна? Он не приближался, но все время висел у меня на хвосте. Я тихо выругался, подумав об оставленном в офисе пистолете. У следующего перекрестка я крутанул вправо, на зеленый свет, приметил улочку, свернул в нее и остановился, выключив огни. «Седан» с ревом пронесся мимо. Минут пять я выжидал. «Седан» не вернулся.
Я подумал: «Сейчас я убегаю, ребята, но еще встречусь с вами…»
Глава 4
Неподалеку от 105-й улицы я заметил, что мой «меркурий» все время заносит влево, словно из камеры выходит воздух. Я подкатил к огромной станции обслуживания. Колесо еще не село, но это произошло бы через пару кварталов. Я нервно расхаживал по станции, пока механик ставил запасную камеру. Я сказал, чтобы починили и проколотую, я заберу ее потом. Расплатился, оставив свой адрес и фамилию, и выехал на улицу. Потерял я минут двадцать.
До офиса я добрался около девяти. За матовым стеклом двери виднелся свет, и я вспомнил, что Сэнди работает. Но стука пишущей машинки не было слышно. Я вошел. На ее столе горела лампа, но самой Сэнди не было. Видимо, ушла за кофе или еще за чем-нибудь, подумал я. Но она не оставила бы дверь незапертой. Я быстро пересек комнату и вошел в свой кабинет. Здесь было темно, и я щелкнул выключателем. Сэнди лежала на полу возле моего стола. Я бросился к ней и опустился на колени. Блузка ее была порвана, обнажив плечо и грудь. Юбка завернулась выше колен. В уголке рта запеклась кровь, а на левой щеке был синяк. Когда я обнял ее, губы у нее шевельнулись, а веки дрогнули.
– Сэнди!
– сказал я резко.
Она открыла глаза.
– Джим…
Я вытер носовым платком кровь с ее губ и поправил юбку. Потом поцеловал в лоб и прижал к себе.
– Я вызову врача.
– Нет. Со мной… все в порядке. Но это было ужасно…
– Кто?
– Джим, я… я не знаю. Двое. Они приходили за тобой. Я сказала, что не знаю, где ты. Они решили, что я лгу, и один из них меня ударил. А потом они все время спрашивали, швыряли меня и били. Наверное, я… потеряла сознание.
Я осторожно усадил Сэнди в кресло за своим столом. Она натягивала край порванной блузки, стараясь прикрыть наготу.
– Не трудись, это всего лишь я…
Я вышел в туалет, намочил в холодной воде полотенце, обмыл Сэнди лицо и приложил полотенце к ушибленной щеке. Все мои мышцы словно одеревенели. Ярость поднималась внутри меня, гораздо большая, чем та, которую я испытал при виде тела Элвина Бэйна. Я проговорил сквозь зубы:
– Это все, что они сделали? Только били?
– Один из них пытался тронуть меня…