Жена Мэдигана
Шрифт:
Пока она отвечала на вопросы, Рэй держался позади, но оставался поблизости, чтобы она могла чувствовать его поддержку. Глупая идея. Она не искала помощи Рэя, не зависела от него уже многие годы. Жизненные уроки не всегда были легкими, порою даже чертовски тяжелыми, но она научилась полагаться только на себя.
— Как выглядел мужчина, который вел автомобиль? — спросил Лютер, рассасывая леденец.
Описать убийцу она могла лучше, чем машину. Когда она повернулась, напав на него с газовым баллончиком, то успела кое-что рассмотреть.
— Это был крупный
— Волосы? — спросил Лютер, поднимая глаза от блокнота.
— Под бейсбольной кепкой я не многое увидела, но, кажется, довольно короткие. Каштановые, — добавила она. — Не такие темные, как твои, и не такие светлые, как у Рэя.
Она описала его одежду, широкое лицо, бледные глаза, которые помнила очень хорошо, хотя в настоящий момент не могла с уверенностью сказать, голубыми они были или зелеными. Лютер все записал, но она чувствовала, что он в высшей степени не впечатлен.
В глубине души она все еще была напугана. Сердце билось слишком быстро, ладони оставались влажными, рот сухим. Воспоминания увиденного прочно, чересчур ярко засели в голове. Слишком реально. Она знала, что если бы не Рэй, то сейчас была бы мертва.
Непомерно много для ее новообретенной независимости.
Они втроем прошлись до места, где она распылила баллончик и пнула убийцу. Здесь тоже не нашлось никаких признаков борьбы: ни крови, ни единой улики. Ничего. Все выглядело нормальным, будто здесь никогда не происходило ничего необычного.
Лютер снова закрыл блокнот и убрал в карман темного пиджака. Теперь, благодаря работе в отделе убийств, он стал одеваться более традиционно. Черный костюм, белая рубашка, серый галстук. Его волосы, подстриженные в весьма консервативном стиле, стали короче. Раньше он не был таким обычным и выглядел столь же диким, как Рэй.
— Возможно, тот человек не умер, — устало предположил он с кратким проблеском оптимизма и долей снисходительности. — Может ты видела, как двое мужчин подрались, запаниковала и подумала…
— Нет, — прервала Грейс, раздражаясь из-за необходимости убеждать Лютера. Черт возьми, она слышала треск, видела, как убитый мужчина рухнул на землю, словно тряпичная кукла. — Он мертв.
Лютер заворчал и повернулся спиной к бордюру, у которого стояли их с Рэем автомобили, два припаркованных один за другим седана, оба неопределенного серого цвета, легко забывающиеся, неприметные и безликие. Автомобили, которые останутся на улице незамеченными. Ни один из них не хотел бы, чтобы во время работы на него обратили внимание.
— Слишком мало информации для работы, но я буду бдительно следить за заявлениями о пропавших без вести, — небрежно ответил Лютер. — Ты узнаешь жертву, если увидишь фотографию?
— Не знаю, — честно призналась она. — Все произошло быстро, а я находилась далеко. У него были темные вьющиеся волосы, и это все, в чем я уверена.
Детектив издал долгий, страдальческий
Как ей убедить его? Грейс постаралась не выдать своего расстройства. Когда тело обнаружится, Лютер узнает правду. Тогда он послушает ее. И ей стало немного уютнее от того факта, что Рэй, поддерживая ее, стоял рядом. Он-то ей верил.
Хотя в глубине души она знала, что не должна расслабляться из-за его присутствия, ободрения и поддержки. Они больше не были женаты, и она не полагалась на него так, как прежде. Она не полагалась ни на кого. Рей Мэдиган больше не был частью ее жизни.
И все же, после ужасных переживаний сегодняшнего утра ей действительно становилось гораздо лучше, когда она обращала взгляд и мысли на Рэя. Мир замирал, почти как в прошлом, когда она не представляла себе жизни без него.
Лютер покачал головой и с громким хрустом разгрыз остатки леденца.
— Итак, как тебе нравится снова жить в Хантсвилле?
— Прекрасно, — ответила она, озадаченная, что это интересует его больше убийства.
— Долго собираешься пробыть здесь на сей раз? — спросил он, открывая дверцу своего автомобиля.
Она услышала в его вопросе неодобрение и явную, открытую враждебность. Разумеется, он испытывал неприязнь, поскольку многие годы был другом и напарником Рэя. Тот простил ей уход, а Лютер, очевидно, нет.
— Думаю, некоторое время, — тревожно сказала она. — Ты позвонишь мне, когда найдут тело?
Усаживаясь на водительское кресло, Лютер послал ей быструю, безрадостную усмешку.
— Если что-то всплывет, я дам тебе знать.
Если?
Ее сердце упало, пока она наблюдала за отъездом Лютера.
— Он мне не верит, — тихо произнесла она.
— Я знаю, — ответил Рэй. Он совершенно не выглядел обеспокоенным.
Она внимательно посмотрела на бывшего мужа. Он был одет в мягкую легкую рубашку, а утреннее солнце к тому же придавало ему золотистый и теплый вид. Свет благосклонно сиял на слегка вьющихся светло-каштановых волосах и загорелой коже. Его поза была небрежной и беззаботной, без намека на напряженность.
Он немного щурился от яркого солнца, из-за чего морщинки вокруг глаз углубились, и ее сердце дрогнуло. Все ее упорные усилия оставить Рэя в прошлом ушли в никуда, оказались пустой тратой времени. Потому что прямо сейчас она боролась с уверенностью, что может остаться в убежище его рук, и он защитит ее ото всех бед. Ее подмывало подойти к нему, спрятать лицо на груди и глубоко вздохнуть, обнимая его… как можно дольше. Господи, а ведь ее чувства к нему были гораздо сильнее, чем следовало.
Он прикасался к ней. Она прикасалась к нему. Старые, давно ушедшие желания, дразня и насмехаясь, всплыли на поверхность. Он выглядел настолько восхитительно привлекательным, что она испытывала желание снова упасть в его объятия и остаться там. Разумеется, она этого не сделала. Сопротивляться влечению к нему — это одно. А позволить ему заполнить пустоту ее жизни — это все равно, что напрашиваться на ненужные неприятности.