Жена офицера

Агаджанян Самсон

— Видишь, какие у тебя настоящие «друзья»! Ты сейчас убедишься в их преданности.

Он повернулся к строю, хмуро окинув его взглядом.

— Если тот, кто ударил Филоненко, выйдет из строя, даю слово командира не наказывать его. Но если не выйдет, рядового Филоненко за нечестность и обман командира посажу на гауптвахту. На размышление даю минуту. Времени достаточно, чтобы проявить мужество и честно признаться.

Рота молчала. В казарме стояла гробовая тишина. Сержант Байжигитов словно чувствовал на себе взгляд товарищей. Но страх перед ротным пригвоздил к месту. Прошла минута. Соколов повернулся к Филоненко.

— Что скажешь?

Тот молчал. Соколов повернулся к строю.

— Я

чувствую, что с вами бесполезно говорить о честности. На подлость и пакость отдельные из вас мастера. Все, мое терпение кончилось. Я не военный дознаватель, чтобы выпытывать у вас, кто ударил. Меня в военном училище этому искусству не учили. Не сомневаюсь, что многие из вас знают, кто его ударил, и молчат. Своим поведением вы меня как командира поставили в дурацкое положение. Если это так, то внимательно слушайте, что я вам сейчас скажу: начиная с этой минуты, если кто допустит пьянку или издевательства над своими товарищами, или иное грубое нарушение воинской дисциплины, телеграммой вызываю его мать. Кто-то из вас, наверное, спросит, мол, а при чем мать? Отвечаю: я хочу посмотреть в глаза этой женщине и спросить у нее. каким же молоком кормила она своего сына, что вырастила такого урода. Я не хочу, чтобы из-за этого подонка вновь наши мамы приезжали за цинковыми гробами тех сыновей, которые честно и добросовестно выполняют свой воинский долг. Я это говорю не ради красивых слов. Вчера в Павлодарском полку молодой солдат в упор расстрелял своего сослуживца, который издевался над ним. Все видели, что старослужащие издеваются над молодыми солдатами, но они так же были слепы, как и вы. Ответьте мне, кто от этого выиграл? Молчите? Да потому, что вам нечего сказать, вы вдобавок еще и трусливы… Подхожу к каждому из вас и каждый за себя мне должен ответить, согласен ли с моим условием. Ответ по уставу: «так точно» или «никак нет»!

Он направился на правый фланг и, подходя к сержанту Кильтау, спросил:

— Согласен?

— Так точно!

Соколов обошел весь строй. Ответ был один: «Так точно!» Алексей повернулся к дежурному по роте.

— Раз все меня поняли правильно, отбой!

Тот громко крикнул:

— Ро-та-а, отбой!

Солдаты, на ходу снимая ремни и расстегивая гимнастерки, кинулись к своим койкам. Меньше чем через минуту они уже лежали на койках. В казарме стало тихо. Соколов еще долго стоял посреди казармы. На душе было тоскливо. Он так и не сумел добиться честного признания. Ему было обидно. Не жалея себя, он делал для солдат все, а они в ответ — такую неблагодарность…

Под утро Настя услышала шаги на веранде. Открыв дверь, она посмотрела в усталые глаза мужа.

— Почему так поздно? Опять ЧП?

— Работы много, вот и пришлось задержаться.

Поспав с часик, Алексей тихо поднялся, чтобы не разбудить жену, оделся и пошел в роту.

Зима, набирая силу, входила в свои права. Уже несколько дней подряд шел сильный снегопад. Настя с тревогой смотрела на сугробы. Все чаще и чаще стала беспокоиться за дорогу в город. Роды приближались. По ее подсчетам, оставалось две, максимум три недели. Как-то вечером Алексей высказал свое опасение, что начнутся роды, а дорога будет занесена снегом, и посоветовал поехать в роддом сейчас и там дождаться родов. Настя возразила ему:

— До родов еще далеко. Меня в роддом не возьмут.

— Я завтра поеду к заведующей и объясню ситуацию. Думаю, она поймет нас.

— Сейчас не хочу. Давай с недельку подождем, а там видно будет.

На следующий день Алексей домой пришел рано. Обняв жену, он возбужденно произнес:

— Еду в Кустанай за машиной. Мне командование полка выделило новый «уазик».

Глядя на мужа, Настя невольно улыбнулась.

— Ты когда

едешь?

— Сегодня.

— А когда вернешься?

— Завтра или послезавтра.

— Алеша, пожалуйста, не задерживайся. Мне без тебя тяжело.

— А ты в эти дни поживи у Лукьяновых.

— Нет, я буду дома.

Утром, проснувшись, Настя прислушалась. За окном свирепо дул ветер. Ощущение было такое, что вот-вот сорвется крыша. В комнате было холодно. «Надо растопить печку», — подумала она и хотела встать, но теплая постель не хотела от себя отпускать. Натянув на голову одеяло, решила немного полежать. Полежав с полчаса, с трудом поднялась. Растопив печку, взяла ведро, пошла по воду. Дорога была скользкая. Ветер, колючий и злой, буквально сбивал с ног. Несколько раз, сбитая порывом ветра, она чудом удержалась на ногах. Прикрыв рукавицами лицо, с трудом добралась до колодца. Прицепив ведро к колодезному журавлю, поддерживая руками цепь, опустила ведро в колодец. Ведро, разматывая цепь, с грохотом полетело вниз. Нагибаясь над колодцем, она стала подергивать цепью, чтобы зачерпнуть воды. Набрав воды, стала крутить ручку барабана. Не успела поставить ведро на край колодца, как от порывистого ветра оно полетело обратно в колодец. Она вновь стала крутить барабан. Возвращаясь назад, споткнулась, и ведро полетело в снег, а сама чудом избежала падения на живот. Лежа на снегу, она со страхом прислушалась. Не причинила ли ребенку травму? Но боли не было. Она поднялась, взяла ведро и вновь пошла к колодцу. Ночью, лежа в постели, она с тревогой думала о муже. «Как он в такую пургу доедет?»

Через двое суток, под утро, пурга неожиданно стихла и выглянуло солнышко. Настя, словно предчувствуя, что вот-вот должен приехать муж, на кухне готовила еду. Когда с улицы раздался автомобильный сигнал, она без слов поняла, что это он. Накинув на себя пальто, выбежала на улицу. Возле нового «уазика», улыбаясь, стоял Алексей.

— Как машина? — спросил он.

Она посмотрела на его счастливое лицо, усмехнулась и, чтобы подколоть, спросила:

— Своим ходом дошла?

— Конечно своим, — удивленно глядя на жену, ответил он.

— А мне показалось, что его трактором притащили, — продолжала свою игру Настя.

— Каким трактором? — вновь не уловив юмора в ее словах, с обидой спросил Алексей. — Тошев! — крикнул он водителю. — А ну, сделай круг вокруг поселка. Покажи, как она с ветерком идет.

Солдат улыбнулся, завел машину и медленно поехал. Настя засмеялась.

— Что-то не похоже на ветерок.

— Побыстрее можешь? — крикнул Алексей и, оправдываясь, произнес: — Водитель молодой, неопытный. Ничего, через пару дней он у меня как профессионал будет ездить.

— Алеша, успокойся, — прижимаясь к нему, смеясь, произнесла Настя. — Ты что, шуток не понимаешь?

Когда машина подъехала, он взял из нее коробку, занес в дом. Настя, открыв ее, с благодарностью посмотрела на мужа. В коробке были фрукты.

За ужином Алексей заметил, что Настя бледная.

— Ты не больна?

— Что-то немного нездоровится. Алеша, ты сможешь завтра меня отвезти в город? Надо в больницу, что-то у меня в последнее время живот стал побаливать.

— А может, это к родам?

— Не знаю.

Утром они поехали в город. В больнице она пробыла больше часа. Когда села в машину, Алеша посмотрел на ее озабоченное лицо.

— Что врач сказала?

— Она сказала, что ребенок будет крупный и роды у меня будут тяжелые.

— Так радоваться надо, что у нас ребенок будет крупный. Точно — сын!

Ей показалось, что муж все это воспринял легкомысленно, и с обидой произнесла:

— Тебе-то легко рассуждать, не тебе же рожать. Врач такого наговорила, что мне до сих пор не по себе.