Жена палача

Лакомка Ната

– Надо увести коня в стойло, - Рейнар бережно поставил меня на ноги. – Идите в спальню, Виоль. Я скоро приду.

Он вышел из дома, а я застыла в прихожей у самого порога.

Мне надо подняться в спальню, потому что скоро придет мой муж. Мне надо подняться в спальню, вынуть шпильки из прически, расчесать волосы и раздеться… Время шло, а я продолжала стоять в прихожей, не решаясь сделать ни шага. Только сейчас я поняла, что вряд ли смогу избавиться от платья самостоятельно. Почему тётушка не отправила со мной служанку?

Где-то

снаружи всхрапнул конь, а потом раздался успокаивающий голос Рейнара. Сейчас мой муж вернется, увидит, что я даже не потрудилась снять платье и решит… решит, что я не желаю исполнения супружеских обязательств…

Приподняв юбку, чтобы не наступить на подол, я взбежала по лестнице, ворвалась в спальню и принялась безжалостно вытаскивать шпильки, крепившие фату. Кое-как избавившись от фаты, я постаралась расстегнуть платье, но смогла справиться только с тремя верхними пуговицами на спине, а до остальных не могла достать, как ни старалась.

Рассыпавшиеся волосы окутали меня плащом, лезли в глаза, опутывали руки… Я перебросила пряди на грудь, но всё равно никак не могла справиться с пуговицами.

В спальне горели два светильника, и не было зеркала. Будь здесь зеркало, мне было бы легче…

Дверь спальни открылась тихо, без скрипа, и на пороге появился сартенский палач.

Я сразу прекратила бессмысленные попытки избавиться от платья и застыла, не сводя с мужа глаз. Он снял камзол и теперь был в одной рубашке, расстегнутой у ворота. Он только что умылся, потому что на лбу у него не было ленты, пряди вокруг лица были влажными, и он вытирал руки белоснежным полотенцем.

– Фьера Монжеро предлагала отправить с вами горничную, - произнес Рейнар спокойно, бросая полотенце в кресло, - но я отказался.

– Почему?.. – спросила я шепотом, следя за ним взглядом, как кролик за охотником.

– Мне не хотелось, чтобы сегодня в этом доме был кто-то, кроме нас, - ответил он. – Если не возражаете, я помогу вам раздеться. Повернитесь спиной.

Я послушно повернулась, ощущая себя деревянной куклой – которая не может согнуть руку и склонить голову, и вздрогнула, когда мужские пальцы коснулись моей шеи пониже затылка.

Тётя сказала, что надо довериться… Довериться… Ведь теперь мы с Рейнаром – муж и жена, он не обидит меня…

– Вы боитесь, Виоль? – спросил палач.

– Нет, - ответила я по-прежнему шепотом, испытывая от звука его голоса ни с чем не сравнимое ощущение – как будто меня опять подняли на руки и понесли над землёй, держа в объятиях бережно, нежно…

Мужские пальцы скользнули ниже и принялись расстегивать пуговицы на моем платье – одну за другой, медленно, словно священнодействуя…

Иногда я чувствовала их прикосновение сквозь тонкую ткань нижней рубашки, и всякий раз вздрагивала, а по телу пробегали огненные волны – согревающие, шелковистые, от которых кровь бежала быстрее и сердце начало стучать в безумном ритме.

Распустив

вязки пояса, Рейнар потянул моё платье за рукава вниз. Прохладная струящаяся ткань соскользнула с моих плеч, и я тут же почувствовала быстрое и легкое прикосновение – но нет, на сей раз не прикосновение руки… Мужские губы скользнули по моему плечу, задержались на шее пониже затылка…

Я закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть новых, незнакомых мне чувств. Сердце стучало всё быстрее, и дыхание сбилось. А потом я поняла, что не только мое взволнованное дыхание нарушает тишину спальной комнаты. Рейнар, стоявший за моей спиной, вздохнул тяжело и прерывисто. Платье упало на пол, улегшись белоснежной волной у моих ног. Я хотела переступить через него, но муж удержал меня, схватив за плечи и прижавшись ко мне всем телом.

Меня будто взяли в плен – сковали, связали, но в то же время я чувствовала эти невидимые путы, как часть себя самой, как свое собственное сердце…

Близко, горячо… Очень горячо…

– Виоль… - услышала я жаркий шёпот, а потом Рейнар отстранился, мозолистые ладони скользнули по моим плечам и отпустили.

Мне сразу стало холодно, и обретенная свобода показалась ненужной и даже страшной. Больше всего сейчас мне захотелось обернуться к мужу и прижаться к нему точно так же – всем телом, снова почувствовать себя и его одним целым.

– Можно я приму ванну? – спросила я еле слышно, желая обернуться и боясь этого.

– Сейчас уже поздно, чтобы греть воду для ванны, - ответил Рейнар, стоя позади меня, на расстоянии.
– Здесь есть котелок с горячей водой – умойтесь и ложитесь спать. Я переночую в другой комнате.

– Как – в другой комнате? – все мои сладкие страхи были вмиг позабыты, и я резко обернулась к мужу.

– Что вы так испугались? – спросил он и чуть заметно улыбнулся. – Я буду совсем рядом. Через стену от вас. Если что-то понадобится – вам надо лишь позвать.

– Вы уходите? – спросила я, потому что он отступил к порогу, не сводя с меня глаз.

Как он может уйти? Ведь это наша ночь… наша первая ночь…

Я в волнении переплела пальцы, не зная, что сказать и что сделать.

– В эту ночь нам обоим лучше отдохнуть, - произнес Рейнар успокаивающе. – Поверьте мне.

«Доверься своему мужу…», - вспомнила я слова тётушки и неуверенно кивнула.

– Вот и хорошо. Тогда – спокойной ночи, - Рейнар коротко поклонился мне и исчез за порогом.

Некоторое время я оторопело смотрела на плотно прикрытую дверь, а потом потерла виски.

Ушел и оставил меня одну, и даже не снял подвязки с моих чулок, как того требует обычай. Сказал, что нам обоим надо отдохнуть. Может, он прав? Надо отдохнуть, успокоиться, и тогда завтра меня не будет бросать в дрожь от каждого его взгляда и прикосновения. Завтра все страхи рассеются, и останутся только нежность и любовь… Останется любовь…