Жена с секретом
Шрифт:
Несколько дней господин Лестер не выходил из своей комнаты. Он не ел и не пил, слуг с провизией отправлял обратно и продолжал оставаться в покоях.
– Господин Лестер, так нельзя, - причитала Корделия, с полным подносом всякой снеди обивая порог господских покоев.
– Надо покушать иначе вы ослабнете.
– Ничего не хочу, ступай обратно, - через дверь распорядился Дэвид.
Спустя четыре дня мужчина покинул покои. Он был бледен и хмур, с исхудавшим лицом и сгорбленной фигурой. Укутавшись в теплую куртку, потому что с недавних
– Папа!
– кинулась было к нему обрадованная Анна, но остановилась на середине пути.
Отец был не похож сам на себя. Отросшая щетина покрывала его красивое лицо, взгляд карих глаз потускнел, а щеки ввалились.
– Господин Дэвид, вы ужасно выглядите, - покачала головой няня, которой в силу своего возраста дозволительно было говорить правду в лицо господину.
– Камилла меня покинула, Генриетта никогда не отпустит, - обреченно выдохнул он, и устало опустился на скамейку.
Сорокалетний Дэвид разом постарел, превратившись в измученного жизнью уставшего старика.
– Вы видели, что случилось с нашим господином?
– в кухню ворвалась Алисия.
– На нем лица нет.
В поместье до этого дня ходили слухи, но с выходом в сад Дэвида, все смогли убедиться, что исчезновение Камиллы наложило на господина Лестера неисгладимый отпечаток.
– Папа, нам Генриетта выписала из города гувернантку, - рассказывала Анна, но их отцу даже на детей было наплевать.
– Что ты с ним сделала?
– девочка ворвалась в покои к мачехе.
– Ничего не делала, - Генриетта жеманно пожала плечами.
– Твой отец строит из себя великого страдальца, а между тем он мой законный супруг
– Отпусти его, - в горячке потребовала Анна.
– Не могу. Таинство брака нерасторжимо.
Колдунья, несомненно, была права, но Дэвид до этого дня пышущий энергией, вдруг потерял всякий интерес к жизни. Он и сам недоумевал, что с ним произошло, но исчезновение Камиллы выбило почву из-под ног. Господин Лестер пытался чем-нибудь себя увлечь, но ничего не хотелось делать. Дошло до того, что он стал реже выходить из покоев, а, если и выходил, то до столовой и обратно.
– Папа, поехали в город, - звал его Ричард, который за последнее время заметно подрос.
– Давай хотя бы погуляем по поместью.
Но Дэвид не хотел. Смысл к чему-то стремиться и чего-то желать, если Генриетта с легкостью все это отнимет. Лучше просто закрыть глаза и ничего не хотеть.
– У господина Лестера тяжелая депрессия, - резюмировал доктор, поправив на носу очки.
– Я выпишу порошки, но боюсь, его состояние очень серьезное.
Дэвид бы еще долгое время пребывал в странном унынии, если бы спустя несколько дней на территорию поместья не вошли гвардейцы. Полсотни вооруженных воинов в красных мундирах и с ружьями наперевес.
– Господин, беда!
– дворовый мальчишка первым оповестил о приближающейся опасности.
И Дэвид разом очнулся от сна.
– Что случилось?
– наспех умывшись и причесавшись, он спустился в гостиную.
– Гвардейцы, господин, - Альфред нервно мял в пальцах шляпу.
– Они оцепили поместье и грозят расправой.
– А причина?
– Сокрытие ведьмы, - садовник склонил седую голову.
– Боюсь, они видели госпожу Генриетту или госпожу Камиллу, когда те очищали город от последствий селевого потока.
– Они хотят расправы, - Дэвид с силой сжал зубы.
– И что ты выберешь?
– в гостиную вошла Генриетта.
Она прекрасно слышала каждое слово и чувствовала опасность, исходящую от мужчин с оружием. Какой бы хорошей она не старалась быть, сколько добрых дел не совершила для жителей этого города, они этого не ценили. Темный и пугливый народ, страшащийся магии больше голода и болезней. А ведь от последних пострадало гораздо больше людей, нежели от ведьм.
Дэвид имеет права на нее сердиться и даже выдать ее властям. Она столько зла ему причинила. Последней каплей оказалось возвращение женщины, которую он удивительным образом полюбил, обратно в свой мир. Такого господин Лестер ей точно не простит, и скоро вся Лотарингия заговорит об очередной казни ведьмы.
– Выбор очевиден, - Дэвид сверкнул глазами.
– Мы никого не собираемся выдавать. Приготовьте все имеющееся в доме оружие, - распорядился он слугам, - Генриетта, - хозяин поместья посмотрел на супругу, - приготовься строить оборонительные сооружения. Мы так легко не сдадимся.
Все засуетились, исполняя приказы господина, а с Генриеттой вдруг случилось непонятное. Неожиданно к горлу подступили рыдания, а из глаз хлынули слезы. Дэвид расценил такую реакцию по-своему.
– Не бойся!
– он обнял супругу.
– Мы не дадим тебя в обиду.
Дэвид, ее милый Дэвид, над чувствами которого она постоянно издевалась, сейчас говорил такие вещи, от которых перехватывало дыхание. У Генриетты даже не нашлось слов, чтобы высказать удивление и благодарность. Вместо черной злобы ей отвечают добротой и заботой. Не это ли понимание?
Жестокое сердце Генриетты дрогнуло, и на глазах у изумленных слуг колдунья вдруг разрыдалась.
– Ну что вы, госпожа!
– к ней тут же кинулась Корделия.
– Не расстраивайтесь. Вы большая умница, всех нас спасли, а это просто глупые люди, которые этого не понимают.
Как же это было чудесно! Сердце Генриетты пело, а сознание кольнула совесть. В поместье к ней так добры, а она отплачивает черной неблагодарностью. Взять, к примеру, Дэвида и детей. Они очень страдают после расставания с Камиллой, а Генриетте до этого момента было наплевать. Почему же сейчас все изменилось? Неужели твердое "нет" Дэвида разбудило в ней доброту?